Только тогда и приходит в голову старику, что посторонние люди могут превратно истолковать те побуждения, которыми он руководился, живя в роскоши на эти доверенные ему деньги. Свет, пустой, бессердечный свет назовет это мошенничеством и все будут считать его старым плутом.
И мысль эта сильно тревожит старого простака.
Но, по-настоящему, свет не должен бы осуждать его: мы вполне уверены, что никто другой не выказал бы такой готовности и такого желания загладить свою ошибку (если только она будет открыта); и чтобы поправить дело, он не задумается пожертвовать счастьем своей дочери и выдать ее замуж за злодея. А между тем у злодея нет ни гроша денег, он даже не может заплатить своих собственных долгов, так где же ему выручить других? Но старый простак не подумает об этом.
Мы, со своей стороны, основываясь на всестороннем сравнении сходных между собою вещей, полагаем, что старый простак не кто иной, как состарившийся сценический герой. В старом простаке, в его недомыслии, в его беспомощном слабоумии, в его беспечности, способной вывести человека из себя, есть что-то удивительно напоминающее героя.
Мы думаем, что именно таким и должен быть герой в том случае, если он состарится. Может быть, мы и ошибаемся, но таково наше мнение.
Он говорит: «Shure» (верно), «Bedad» (Ей Богу!), а когда у него очень весело на душе, то «Beghorra» (тоже «Ей Богу!»). Вот и все, что он умеет сказать на ирландском наречии.
Он очень беден, но неподкупно честен. Он хвалится тем, что аккуратно платит деньги за аренду, и он очень предан своему лендлорду.
Он всегда бывает человеком веселым и добрым. Мы никогда не видали на сцене ирландца, который был бы дурным человеком. Иногда ирландец на сцене бывает, по-видимому, и дурным человеком, например, в роли какого-нибудь «агента» или же «шпиона», но в подобных случаях всегда выходит на поверку, что человек этот совсем не ирландец, а шотландец, и таким образом сразу объясняется то, что до сих пор казалось нам совершенно непонятным.
Сценический ирландец всегда совершает самые невероятные подвиги. Сами мы никогда не видим, как он совершает эти чудеса. Он, обыкновенно, проделывает их без свидетелей и потом уже рассказывает нам о своем молодечестве; вот почему мы об этом и узнаем.
Я помню, что как-то раз, когда я был еще молод и неопытен, я сколотил деньжонок и отправился в театр единственно для того, чтобы посмотреть на те удивительные подвиги, которые совершает на сцене ирландец, как о том гласили афиши, расклеенные на столбах для объявлений.
