Госпожа де Лонгвиль нервно сжала губы. Что ж, раз так – придется переодеваться.
Она явилась в гостиную в новом платье из золотой и белой парчи. Это платье ненавистная любовница мужа еще не видела. Шикарный наряд подчеркивал молодость и красоту герцогини, ее нежную белую кожу, которая точно светилась изнутри, ее изумительные белокурые волосы, и все, кто был в гостиной, не могли не заметить, что юная хозяйка дома выглядит куда более эффектно, чем увядающая мадам де Монбазон.
Весь вечер Анна-Женевьева чувствовала, что находится под пристальным вниманием множества взглядов, восхищенных и завистливых, и ей это было не очень приятно.
После ужина герцогиня ушла к себе, сославшись на недомогание. Торопливо вынула из прически жемчужные нити – волосы тяжелой волной хлынули на плечи, на спину, закрыв девушку почти до колен. Морщась от напряжения, кое-как расстегнула тугой замочек колье, сняла тяжелые серьги. Сразу же стало легче. Подоспевшая Агнеса помогла освободиться от тисков корсета и фижм.
– Вы изволите прилечь, ваше высочество?
Анна-Женевьева кивнула: она никого больше не собиралась посвящать в тайну предстоящего приключения. Пришлось делать вид, что она и вправду ложится спать. Позволить заплести на ночь волосы. Принять ванну. Переодеться в тонкую сорочку с широким воротом.
– Я еще почитаю перед сном. Скажи, чтобы ко мне никого не впускали. Даже герцога. Я устала и хочу отдохнуть! – приказала она.
Горничная пожелала хозяйке спокойной ночи и удалилась, плотно прикрыв за собой двери.
Наступила неожиданная тишина.
Девушка тяжело вздохнула и принялась подбирать подходящий наряд. Она понимала, что юбки с фижмами никуда не годятся. Затянуться в корсет самостоятельно тоже не получится.
Оставалось одно: наметать на «живую» нитку подол длинной сорочки так, чтобы он доходил до середины икры (неприлично, конечно, но зато она в нем не запутается). А поверх накинуть темно-синий атласный пеньюар, который она обычно надевала тогда, когда нужно было сделать прическу для дворцовых приемов.
От пеньюара пахло рисовой пудрой и отдушкой для волос, но он был очень удобный: мягкая ткань не шуршала, подобно парче, длинный подол закрывал короткую рубашку, но не стеснял свободы движений.
– Нам нужно будет действовать быстро и тихо! – повторила Анна-Женевьева слова де Ру.
Взяв с туалетного столика бархатную полумаску, девушка покинула спальню через те двери, которые вели на половину герцога. Спальни супругов соединял темный коридор. К Лонгвилю Анна, понятное дело, не пошла. Толкнула боковую дверь, которая была предназначена для прислуги. Быстро проскользнула по пустой лестнице на нижний этаж и на минуту остановилась, чтобы перевести дыхание. Затем постучала в дверь комнаты Фабьена де Ру.
