– Войдите! – раздался спокойный голос
Анна-Женевьева незамедлительно проскользнула в комнату.
– Я готова, шевалье…
Фабьен оглянулся.
– Мадам… – только и сказал он, почтительно опустив голову.
Анна-Женевьева слегка смутилась, заметив быстрый взгляд, который начальник охраны, не удержавшись от соблазна, метнул на ее открытые ноги.
– Вы надели черные чулки? Это правильно! – через секунду одобрил он как ни в чем не бывало. – Я дам вам свой плащ. В него можно закутаться, когда мы пойдем по коридору.
Девушка улыбнулась.
– То, что я вчера принесла вам, при вас?
Де Ру показал стилет.
– Уже можно, ваше высочество? Мне кажется, что еще рано.
– Самое время! – возразила герцогиня. – Как раз сейчас подают десерт и начнется спектакль, который муж устроил в честь возвращения герцога де Бофора. Потом кавалеры усядутся играть в карты, а дамы займутся сплетнями и в первую очередь будут говорить обо мне. Давайте поторопимся, потому что к трем все начнут расходиться, а теперь уже почти два часа.
Фабьен не возражал. Он предусмотрительно выбрал самый безопасный маршрут.
В кабинет герцога можно было попасть со стороны парадных комнат и со стороны коридора для прислуги, сейчас совершенно пустынного: все были заняты гостями.
Дверь, как и накануне, открылась сравнительно легко: сегодня де Ру действовал гораздо увереннее, чем вчера. Он успел потренироваться и был вознагражден благодарным взглядом и легким прикосновением руки к его локтю.
– Тише! – прошептала девушка, входя на цыпочках в заветное помещение.
Они плотно закрыли дверь и зажгли свечу.
– Начнем? – не повышая голоса, спросила герцогиня. – Уверена, что нужная нам книга лежит на самом видном месте.
И они приступили к поискам, хотя точнее было бы сказать, что искала в основном герцогиня. Де Ру гораздо лучше нее понимал, сколь велика опасность быть застигнутыми врасплох. Поэтому, неспешно разглядывая корешки книг в стенных шкафах, шевалье внимательно прислушивался к звукам, доносившимся из коридора и комнат.
Примерно час им никто не мешал. Окна кабинета выходили в сад, так что не было слышно, разъезжаются ли гости.
Сквозь чуть приоткрытые шторы из плотной бархатистой ткани был виден кусочек черного, ясного неба. Над Парижем повисла луна, только-только начавшая убывать после полнолуния. Ее свет казался де Ру мертвенным, неприятным. Может быть, это давало о себе знать внутреннее напряжение?
Герцогиня быстро и бесшумно открывала ящики секретера, старательно разглядывала каждую книгу.
