– Здорово, придурки, – приветствовал их друган, подтаскивая третий стул к столику.
– Видишь, как власть относится к бизнесу? – повернулся Леха к Сергею Петровичу. – И даже не скрывает своего отношения.
Леха и в самом деле был бизнесмен: владел крошечным офсетным станком чешского производства, который в свое время вывез с полиграфической помойки за какую-то символическую сумму. Теперь, приведенный в порядок и обслуживаемый умелыми Лехиными руками, – он еще по совместительству и печатником у себя самого работал – станок реально приносил хозяину доход, достаточный для сносной «велосипедной» жизни.
– Власть дается людям свыше, – улыбнулся Сергей Петрович. – И ее надо уважать, какой бы она ни была.
– Да какая у Паши власть? – отмахнулся Леха. – Он – при власти. Угадывает струю – все пучком. Не попал – выкинули за борт. А ведь стихи когда-то хорошие писал! – не вполне в тему укорил он друга.
Кудряшова же все это абсолютно не трогало: он уже перемешивал принесенный официантом зеленый салат, старательно орудуя столовой ложкой и вилкой одновременно.
– Нет, ты подумай, – не успокаивался бизнесмен-велосипедист, – эти «черные полковники» – как медведи в посудной лавке: СМИ загробили, нефтянку тоже скоро загробят. Вы там что, не понимаете, что это все в России уже проходили? – строго спросил он друга.
– Отстань от него, Лех, – вступился за Пашу Сергей Петрович. – Он что – президент? Он, что ли, политику определяет?
– Раз в правительстве сидит, значит, определяет.
– Вот ваши победят, – заржал Кудряшов, – ты меня по погребам прятать будешь. Или за огурцы свои побоишься? – Леха и его жена Маша слыли непревзойденными мастерами засолки собственноручно взращенных огурцов.
– Для тебя мой погреб всегда открыт, – ответил не жадный Леха. – Да я все ваше правительство вместе с вашим президентом спрячу, лишь бы вы стране не вредили. Черт с ними, с огурцами.
– Ну нет, – не согласился обычно на все согласный Сергей Петрович. – Огурцы – это святое. И ты, паразит, их, конечно, забыл.
– Я никогда ничего не забываю, – обиделся Леха. Он полез в свой шуршащий пластиковый пакет и достал оттуда две банки, маленькую и побольше, обе плотно набитые крошечными, в палец, пупыристыми огурчиками. – Одну здесь смолотим, вторую с собой возьмешь. Ты ж, гад, свой день рождения от друзей зажал.
– Да ладно тебе, – отбоярился Сергей Петрович, которому через день действительно подходила предъюбилейная дата. – Не мог же я питерскую выставку перенести.
