Мери.
Будь он проклят.
Проклят, проклят, проклят, думала Мери, ворочаясь в постели. Обычно толчки ребенка будили ее, но этой ночью ребенок был на удивление спокоен. А может, Мери просто ничего не замечала, так как была слишком взбудоражена.
После ухода Гэса она попыталась привести в порядок бумаги. Но ей не удалось сосредоточиться. Затем решила посмотреть кино по телевизору. Тоже безуспешно. Она рассеянно поглаживала живот, не понимая, что же могло ее так затронуть.
Ничего, кроме воспоминаний о губах Гэса.
Как он мог до такого додуматься?
Как он мог поцеловать ее в живот?
Большинство мужчин, бросив только один взгляд на ее большой живот, тут же ретировались.
Но Гэс не сбежал.
Он наклонился и поцеловал ее в живот!
Подобная интимность шокировала ее. И как бы она ни пыталась вычеркнуть это из памяти, она все равно не могла забыть этот поцелуй. Он просто выбил ее из колеи.
Мягкое прикосновение его губ к животу вызвало у нее странное ощущение, которое должно было бы исчезнуть несколько часов назад, но этого не произошло.
Так же как не исчезло воспоминание о его лукавой улыбке и искорках в темно-зеленых глазах. Она не хотела об этом думать, думать о нем, но ничего не могла с собой поделать.
Не было мужчины более желанного, чем Гэс. Не было мужчины, способного причинить ей большую боль, чем Гэс.
Она положила подушку на лицо и закрыла глаза, как будто это могло ей помочь. Вот уже несколько лет Мери не может вычеркнуть из памяти Гэса Холта.
Каким же образом она добьется этого сегодня?
Звонок телефона заставил ее встряхнуться. Было уже за полночь. Она сняла трубку.
- Алло.
- Привет. С тобой вcе нормально? - взволнованно спросила Рут.
Мери глубоко вздохнула.
- Конечно. Все хорошо. Почему должно быть иначе? - Она успокаивала Рут все шесть месяцев с тех пор, как они узнали о развитии беременности.
- Я все время в тревоге, - сказала ей сестра.
- Перестань, - твердо ответила Мери. - Вcе хорошо.
Просто жуть, как ее сестра так чутко понимает, что происходит в теле Мери, находясь за тысячу миль отсюда. Раньше она каким-то образом чувствовала дни, когда у Мери была очень сильная тошнота по утрам. И она позвонила, будучи уверена, что произошло что-то важное той ночью, когда Мери впервые почувствовала слабое шевеление ребенка.
- Ты уверена? Я что-то почувствовала. Ничего не случилось?
- Ничего, - сказала Мери. - За исключением... Гэс здесь.
Непонятно, зачем она это сказала?
