— Не знаю уж, какой ты менестрель, — продолжала она, бросив на него очередной испепеляющий взгляд, — судя по всему — отвратительный.
— Вероятно.
— «Вероятно»! — передразнила она. — Какой скромный! Не «вероятно», а «несомненно»!
— Несомненно.
— Ты из отряда Роселидиса?
— Да.
— Вот видишь, можно отвечать и без «ну», — похвалила она.
— Ну, в принципе, да, — согласился Денис.
— Как только Роселидис тебя терпит?
— Он терпеливый.
— Эльфы не бывают терпеливыми, да будет тебе известно… Во всяком случае, большинство.
— Возможно, Роселидис — из числа меньшинств, — сказал Денис, плохо соображая, что именно он изрекает. Эта женщина, похожая на даму из приемной комиссии в институте (куда он так и не смог поступить), совершенно деморализовала его.
И тут Дениса осенило.
— Вы — ученый! — закричал он.
— Разумеется, я ученый, и незачем так вопить, — сердито отозвалась женщина.
— Я от радости, — объяснил Денис.
— Растолкуй мне, пожалуйста, в чем именно состоит твоя радость.
— Ну, вы были непонятная… — сбивчиво начал Денис. — Но когда до меня дошло, кто вы, все стало ясно.
— Ага. И что тебе стало ясно?
— Ну, почему вы такая.
— Какая? — Она так и сверлила его глазами.
— Такая.
— Какая?
Разговор принял опасный для Дениса оборот. Он долго рассматривал пол, потолок и собственные руки, прежде чем найти нужное слова — как он полагал, такие, за которые ему не выцарапают глаза:
— Противоречивая.
— Какая? — с угрозой в голосе переспросила женщина.
— Загадочная, — быстро поправился Денис.
— И в чем же заключается моя так называемая загадочность?
— В том, как вы одеты, — нашелся Денис.
— По-твоему, щенок, в моем костюме есть что-то недопустимое? Или, быть может, недостойное?
— Он противоречив, — сказал Денис. — Ваша туника проста и выдает в вас человека, не гнушающегося никакой работой, в том числе и физической. Но покрывало на ваших волосах — из тонкого шелка, а это говорит о вашем высоком положении.
— Ты угадал, — объявила дама, отодвигаясь от Дениса и очевидно меняя гнев на милость. — Именно так. Ты наблюдателен, человечек.
— Ну, я же менестрель, — сказал Денис. — Мы, менестрели, должны быть наблюдательными, иначе грош нам цена. Без полевых наблюдений над людьми и их проявлениями мы ни в какую не сумеем воспеть правильными стихами.
— Что воспеть?
— Что-нибудь.
— Послушай, армейский менестрель, не положено воспевать «что-нибудь». Песня всегда имеет отношение к чему-нибудь конкретному. Даже если это песня о любви. Если ты будешь небрежно относиться к искусству, то никогда не вырастешь до мастера.
