Что бы ни случилось с Веньо, как бы на самом деле ни относились эльфы к людям, — сейчас для Дениса это не имело значения. Он просто не мог дольше выносить отчужденность, на которую обрекала его недоверчивость к существам другой расы.
Арилье мгновенно почувствовал перелом в настроении приятеля.
— По-моему, сейчас — худшее время для ссоры, — сказал он спокойно. — С людьми такое случается: внезапно их охватывает неприязнь ко всем, кто им не кровная родня. Я не в обиде.
Денис слабо улыбнулся:
— И как долго обычно длится такое помешательство?
— От нескольких часов до нескольких лет. И это всегда болезненно, — тотчас ответил Арилье.
— Ценю твою искренность… — Денис вымученно улыбнулся. — Но если Веньо не покончил с собой, то все обстоит еще хуже.
* * *
Тело Веньо было предано огню на закате того же дня. Во время церемонии Денис впервые увидел госпожу Гонэл.
Оба воинских отряда — и тот, которым командовал Роселидис, и тот, который постоянно находился в замке, — выстроились справа и слева от костра. Тело погибшего, завернутое в саван и перевязанное лентами крест-накрест, лежало на огромной куче хвороста. Оно казалось совсем крошечным и оттого вызывало острую жалость.
Как мало места занимает человек на земле, когда он превращается в пустую телесную оболочку! И как много, оказывается, означает душа! Это она позволяет человеку казаться большим, значительным, сильным. Но нет больше души — и вот ничтожный сморщенный карлик затихает на вершине горы погребального костра.
Две женщины одиноко стояли с горящими факелами наготове, одна в головах, другая — в ногах покойного. Они были похожи между собой, как родные сестры, хотя, приглядевшись, Денис понял, что одна из них намного старше другой. Обе — высокие, хотя и не такие рослые, как безымянная воительница, обе — с распущенными и спутанными золотисто-рыжими волосами, в простых темных одеяниях, босые. Даже форма ступней у них была одна и та же.
Та, что старше, и была защитницей Гонэл.
В знак своего горя лучница Эвремар разорвала на себе одежды. Шелковые полосы едва прикрывали ее тело. Повинуясь знаку Гонэл, Эвремар одновременно с ней шагнула к костру и поднесла факел под поленницу.
В тот же миг сухие, просмоленные дрова занялись, и пламя побежало наверх, словно торопясь захватить в свои объятия неподвижную фигурку, застывшую в ожидании.
Обе женщины превратились в черные силуэты на фоне гигантского ярко-оранжевого пятна. Все неживое вокруг них пришло в движение, а все живое, напротив, застыло. Длинные волосы свободно развевались, длинные одежды шевелились, языки пламени плясали, и даже мертвец двигался среди прогорающих поленьев, но женские фигуры сохраняли совершенную неподвижность.
