Спустя две недели, я столкнулся в Реджентстрите с одним молодым другом по литературе, и мы вместе поужинали в ресторане Монико.
— Я в прошлую ночь встретил такую милую женщину у мистрисс Кортеней. Такая очаровательная женщина!
— О, и вы знаете ее! — воскликнул я. — Мы очень старые друзья. Она все зовет меня пойти повидаться с нею. Право, надо будет пойти.
— О, я и не знал, что и вы знакомы с ней, — сказал он.
Почему-то факт моего знакомства с ней, уменьшал ее значение в его глазах, но вскоре он овладел своим энтузиазмом.
— Замечательно милая женщина, — сказал он, — хотя и боюсь, что немного разочаровал ее.
Он сказал это, однако, со смехом, который противоречил его словам.
— Она не поверила, что я этот известный мистер Смит; по моей книге она вообразила, что я совсем старый человек.
Я не мог видеть в книге моего друга ничего такого, что бы указывало, на то, что автору более восемнадцати лет. Эта ошибка, как мне казалось, обнаруживала недостаток зоркости, но очевидно нравилась самому автору.
— Мне жаль ее, так жаль, — продолжал он. — Так как она привязана к этому бескровному, искусственному обществу, в котором ей приходится жить. «Вы не можете представить себе», — сказала она, — «как мне хочется встретить кого-нибудь, кому бы я показала свое настоящее я, кто мог бы понять меня». Я пойду к ней в среду.
Я пошел с ним. Мой разговор с ней был совсем не таким конфиденциальным, как я предполагал, так как в комнате, предназначенной для восьми человек, было, по крайней мере, восемьдесят, и поэтому я провертелся с час в жаре и скуке. Как и все молодые люди, я знал только того человека, с которым пришел, да и того никак не мог найти. Я ухитрился перекинуться с нею хотя двумя словами. Она встретила меня улыбкой, от которой я забыл все мое прежнее горе, и оставила с очаровательным пожатием свои пальцы с минуту в моей руке.
— Как мило, что вы сдержали ваше обещание. Все эти люди так утомили меня. Садитесь сюда и расскажите, что вы делали.
Она прослушала меня секунд десять, а затем прервала меня вопросом.
— А вот этот ваш друг, с которым вы пришли, я встретилась с ним в доме леди Леннось. Разве и он что-нибудь тоже написал?
Я объяснил, что он написал.
Расскажите мне, что он написал. Я имею так мало времени и читаю только такие книги, которые мне помогают.
При этом она бросила мне взгляд более красноречивый, чем слова.
Я описал ей книгу, и, желая поступить с другом справедливо, даже прочитал наизусть несколько мест, которыми он особенно гордился. Одна фраза, казалось, особенно понравилась ей: «Руки доброй женщины вокруг шеи мужчины все равно, что спасительное кольцо, брошенное ему судьбой с неба».
