— Герти Ловелль! — воскликнул капитан, — да ведь я всегда слышал, что девушка Ловелль, не имеет ни копейки за душой?
— Должно быть какой-нибудь дяденька, торговец свининой или бриллиантами, появился в Австралии, в Америке или другом каком-нибудь месте, и Билли вовремя узнал об этом. Билли знает, что делает.
Мы согласились, что такое объяснение весьма возможно, хотя во всех других отношениях Герти Ловелль была как раз такой девушкой, которую разум мог бы выбрать для Билли. Солнечный свет был для нее не слишком благосклонен, но на вечерних партиях, когда свет не очень силен, она выглядела, вполне девочкой. Вообще, она не была красавицей, но зато — в ней во всякое время видно было что-то такое элегантное, что нельзя было пройти мимо, не заметив ее. Да и одевалась она безукоризненно. По характеру она была типическим образцом светской женщины, всегда привлекательной, вообще tout comme il faut. Она ходила в Кенсингтон за верой и в Мейферт за моралью. Она могла одинаково легко за каждым чайным столом болтать о философии, филантропии и политике. Ее идеи были всегда самыми новыми, а ее мнение было мнение того, с кем она говорила. Когда один знаменитый романист спросил госпожу Банд, жену художника, о ее мнении о Герти Ловелль, она с минуту молчала, а затем сказала:
— Она — женщина, для которой жизнь не может сделать лучшего подарка, как приглашение на обед к герцогине, а ее натура не может выдержать более серьезного страдания, чем огорчение, причиненное неудавшимся костюмом.
В то время я сказал бы, что эта эпиграмма была настолько же справедлива, насколько и зла. Но, по-видимому, мы плохо знали друг друга; я встретил Билли на следующее же утро на ступенях Савойского ресторана и мне показалось, если только дрожание электричества не обмануло меня, что он слегка покраснел.
— Чудесная девушка, — сказал я, — счастливый вы человек, Билли!
Это было фразой, которую требовал в таких случаях обычай, и она сама соскочила с моего языка, но он схватился за нее как будто она была перлом дружеской откровенности.
— Вы полюбите ее еще больше, когда лучше узнаете. Она совершенно отличается от обыкновенных женщин. Приходите повидаться с нею завтра после обеда, она будет очень рада. Приходите часам к четырем, я ей скажу, она вас подождет.
Я позвонил в десять минут шестого. Билли был уже там. Она поздоровалась со мною с некоторым стеснением, которое страшно шло к ней и производило приятное впечатление.
