их называют. Гегель полагает, что все же недостаточно изучить одни
*) Гегель, Энциклопедия, ч. I, § 44, стр. 89.
категории и даже всю их систему. По его мнению, от логики, которая
имеет дело с «пустыми» категориями, следует перейти к реальным
сферам, к природе и духу. Но оказывается, что при этом переходе
логическая идея не обогащается новым, Гегель говорит «чуждым»,
содержанием, а сама «определяется и раскрывается в формах природы
и духа».
В действительности же дело обстоит как раз наоборот Логика
исторически, как мы уже видели и как это подтверждает сам Гегель,
возникает позже так называемых реальных наук. Иначе говоря, она
развивается вместе с ними, представляя собою обобщение и итог
исторического развития человеческого знания вообще. Гегель в качестве
идеалиста считает, что логическая идея, или чистая мысль, сама
«определяется и раскрывается в формах природы и духа». Логика, по
Гегелю, предшествует истории. Здесь все поставлено на голову. Чистая
мысль не может «породить» из себя природы и духа. Развитие
природы и человека, как части ее, приводит к тому, что «чуждое»
содержание становится предметом мысли. Словом, логика базируется на
природе и «духе». Представляя отвлеченное обобщение науки о
природе и духе, т. е. человеке и его историческом развитии, логика, как
высший продукт мысли, сама в свою очередь дает возможность
реальным наукам пользоваться известными законами, добытыми
на основе этого широкого исторического обобщения и опыта. Поэтому
логика так же развивается, как и все на свете, не являясь чем–то раз
навсегда данным и законченным.
Возвращаясь снова к вопросу о чистой мысли и чистой науке,
необходимо прежде всего заметить, что логические категории суть
абстракции, отвлечения от реальных вещей и их отношений, — стало
быть, никакого самостоятельного существования они не имеют.
Вопреки своей диалектике Гегель считал, во–первых, что категории
в качестве чистых мыслей, в качестве чистых бесплотных духов
одарены самостоятельной жизнью, сами движутся, — отсюда его
самодвижение понятия; во–вторых, он считает их вечными сущностями,
воплощением коих является действительная природа и история.
Исходя из этого неправильного гегелевского понимания соотношения
между категориями и действительным, материальным миром,
«гегельянцы» вроде Прудона и приходили к совершенно неправильному
пониманию буржуазного строя. Маркс в своей критике Прудона показал,
что последний так же обожествляет категории, как и Гегель, видя
