Правый глаз полузакрыт, затек и покраснел. Шишка на лбу, прямо над правой бровью, выглядела болезненной и придавала ему сердитый вид. На щеке глубокий порез. Не говоря уже о том, что свитер и джинсы были облеплены комьями грязи. И это тяжелое, прерывистое дыхание, сотрясавшее грудь!
Хорошо, что она в пути не видела его. Если бы увидела, то решила бы, что он вот-вот отдаст концы. Ну что ж, теперь, хочет она того или нет, придется за ним ухаживать.
— Сейчас я согрею воды.
Он открыл здоровый глаз и бросил на нее злобный взгляд.
— Я не собираюсь рожать.
— А я не собираюсь принимать у вас роды.
— Тогда зачем?..
— Чтобы влить в вашу глотку кипяток. — Лейси сладко улыбнулась.
— Ах, моя девушка Феррис. — Тень улыбки мелькнула у него на лице.
— Я не ваша девушка!
— Посмотрим, — шире улыбнулся он.
— И смотреть нечего.
С заметным усилием он вскинул бровь — ту, которая не была увенчана шишкой, — продолжая улыбаться. Но это была лишь жалкая тень той улыбки, на которую, как Лейси уже знала, он способен. Задор его быстро иссяк, и он снова закрыл здоровый глаз. Темные волосы мокрыми сосульками свисали на лоб.
Лейси с трудом подавила желание убрать ему волосы с лица. Отвернувшись, она открыла дверцу плиты и подбросила дров. Затем вылила остатки питьевой воды из ведра в чайник и поставила на огонь. Чуть-чуть времени — вот и все, что ей нужно. И чуть-чуть пространства. И немного хладнокровия. Тогда она сумеет справиться с любым типом вроде Митча Да Сильвы.
— Вам надо снять с себя одежду, — заметила она, направляясь с ведром за водой.
За спиной у нее раздался приглушенный смех.
— Наконец-то. И как это у вас язык повернулся?
У Лейси вспыхнули щеки.
— Отвяжитесь, Да Сильва, — пробубнила она и хлопнула дверью.
Холодная влажность ночного тумана прильнула к ее горящим щекам, будто мокрое полотенце. Будь он проклят, думала она, яростно нажимая на ручку насоса, качавшего воду. Будь проклят Митч Да Сильва с его опасной красотой, красотой хищника из породы кошачьих, с этим его обаянием светского хлыща. Будь проклята его способность выставлять ее глупой девчонкой.
Она всегда ненавидела мужчин, подобных ему. Мужчин, у которых никогда не бывает никаких сомнений, которые никогда не терпят поражений. Мужчин, чья самоуверенная сексуальность позволяет им колоть ей глаза — неважно, вольно или невольно, — ее невинностью.
Она ничего такого и в мыслях не держала. Голый он или нет — ей плевать. Но щеки у нее все равно запылали. В очередной раз наглые его насмешки заставляют ее краснеть.
