Фрэнк последовал собственному инстинкту. Он прильнул к ее губам так бережно, что она подумала, не воображаемое ли это прикосновение.
Воображаемое и желанное.
Губы Фрэнка скользнули по ее губам легко, как розовые лепестки по шелковой глади воды. Медленно, постепенно поцелуй делался глубже, увлекая ее с поверхности воды в чудесный мир бурлящих эмоций и ослепительного света. Она утратила дыхание. Она утратила рассудок.
Остались только чувства.
Обхватив ладонью ее затылок, Фрэнк привлек Донну и уступил искушению отдаться ощущениям, обрушившимся на него без предупреждения. Они подхватили его и повергли в благоговейный трепет. Он чувствовал вкус ее желаний, загнанных внутрь эмоций, и был смущен ими. Смущен и вознесен до таких высот, до каких обычно не способно вознести прикосновение к женским губам.
Донна запустила пальцы в его волосы, будто желая убедиться, что волшебные мгновения ей не грезятся. Одно чувство за другим сотрясали ее, как волны, ударяющие в берег, по мере того как поцелуй нарастал.
Она не имела ни малейшего представления, сколько это продолжалось. Слезы вскипали в ней вместе с брызгами наслаждения. Она чувствовала, как растворяются ее кости, растворяется все ее существо, переливаясь радугой в солнечных лучах. Его губы похищали у нее все, чего она никогда больше не хотела отдавать, не собиралась отдавать. Пока не отдала.
И тут она догадалась.
И тут догадался Фрэнк, почему неведомый голос уговаривал его принять приглашение Грега и отправиться в этот город. Все это было ради встречи с Донной. Чтобы он мог оказаться здесь, в центре чудесного смерча, в этой стране чудес, где не он выбирал тропы, по каким идти.
Судьба привела его сюда. И он был бесконечно благодарен судьбе.
Донна вновь оказалась во власти чувств. Чувств, которым клялась никогда больше не давать воли. Она не имела права позволять этим чувствам завладеть собой. Они принадлежали прошлому, другой жизни — жизни, ушедшей навсегда. Страх прогрыз дыру в шелковом балдахине, под которым ей было так хорошо, и холодный воздух устремился внутрь.
Донна отпрянула, напуганная происходящим. Напуганная собой. Напуганная этим человеком, который пробудил давно уснувшее.
Фрэнк увидел страх в ее глазах и замер. Но отпустить ее он не мог. Еще не мог.
Сердце колотилось в ее барабанные перепонки, рвалось, тосковало.
— Фрэнк, я...
— Шшш. Чуть-чуть. Дай мне еще чуть-чуть побыть с тобой. — Его дыхание выравнивалось, но далеко не так быстро, как ему хотелось бы. Он в самом деле не был готов к такому. — Всего лишь пока не почувствую, что снова могу встать на ноги. — Он заглянул ей в глаза. — Ты знаешь, какие силы в тебе таятся?
