Помните об этом, кстати, когда едите котлету в «МакРональдсе». Никогда не знаешь, из кого на самом деле ее приготовили…
Кости крепятся друг к другу хрящами.
Да, можете прямо сейчас разрезать себе ладонь и убедиться в этом.
Если растянуть хрящ, – совсем немного, – соседние кости щелк! и выпрыгнут из пазов. Это называется вывих. Первая фаланга большого, – вот что меня интересовало.
Я выбил ее, – в сторону кисти. Теперь палец можно просто сложить к ладони. При этом смело можете выть и плакать от боли, – никто вас не осудит за это.
По крайней мере, из тех, кто пробовал сам.
В спецслужбах этому трюку учат особо. Нас натаскали как следует. Обе мои кисти вылетели из браслетов одновременно. Самое важное теперь, – вправить кости обратно. Ведь без большого пальца толку от руки чуть.
Времени на это нужно немного, – пара секунд. Долго ли, умеючи. Но обещаю, – эти мгновения вы запомните навсегда.
– Держите его! – крикнул Вацлав.
Если вы смогли избавиться от наручников, – дальше все достаточно просто.
Чаще всего, вы сразу же получите пулю в голову.
Ваши враги ведь не будут просто стоять и ждать, пока вы возитесь с кандалами. И у них с лихвой хватит времени, чтобы спустить курок. И если этого не произошло сразу, – значит, вам очень повезло.
Больше, чем вы заслуживаете.
Я рванулся к поясу.
Пряжка послушно щелкнула, и распалась на два небольших ножа.
Я сложился пополам, и полоснул по ножным браслетам. Здесь все зависело от удачи, – что окажется тверже. Потом я кувыркнулся по полу, перекатился, – и понял, что свободен.
Теперь бы еще остаться в живых, – совсем будет хорошо.
Высокий громила стоял прямо передо мной. Не вставая, я полоснул его ножом по ноге, – снизу, по сухожилию.
Бандит заорал, и скорчился на полу.
Марафон больше бежать не сможет.
Я распрямился и ударил второго ножом по горлу. Гангстеру так понравилось, что он умер. Его приятель как раз поднимался с пола.
Мой клинок вошел ему в шею, – сзади, под череп.
Глухо зарычал Вацлав.
Он вскинул руки, пытался достать оружие, но я со всех сил врезал ему в лицо. Шлепнулся на пол, дергаясь, анемон.
Крысопауки набросились на него, и порвали в клочья.
Мой кулак еще раз врубился Вацлаву в челюсть. Парень качнулся, потерял равновесие, – и рухнул в окно.
Его крик пронесся по пустой улице.
Я выглянул вниз.
Он лежал, скорчившись, на грязном асфальте.
Двадцать этажей. Никто не сумел бы выжить.
– Прощай, дружище, – прошептал я.
Вацлав медленно поднялся.
Наши глаза встретились, и он улыбнулся.
