Народ этот издавна привык относиться с уважением к труду и к плодам
этого труда, ибо даже почва, которая его кормила, была создана и сохранена трудом.
Но, отвоевав себе жизненное пространство у океанской стихии, народ Нидерландов
должен был отстоять его перед лицом стихии не менее слепой и грозной, перед сокрушающей
силой грабительских армий южных феодальных монархий – стран, где мало заботились
о возделывании собственной земли, а с жадностью поглядывали на чужое богатство,
– на золото инков и ацтеков, на виноградники и нивы соседей, на все богатство
мира, созданное и добытое чужими руками, чужим трудом, чужим потом. Эта злая
и своекорыстная стихия и обрушилась на землю Нидерландов с юга в виде полчищ
испанских завоевателей, сея по стране ужас, насилие и смерть, оглашая воздух
пением католических гимнов и звоном колоколов...
Но народ, заставивший отступить океан, потеснил и эту стихию, вынудив
убраться восвояси благочестиво-кровавого герцога Альбу, этого полномочного представителя
католического бога на земле, прославившегося своей истинно-католической непримиримостью
ко всем инакоживущим и инакомыслящим.
Когда Спиноза родился, испанское владычество было уже вчерашним
днем, кошмарным воспоминанием для жителей Нидерландов. С севера ребенка отгородили
от холодных волн океана плотины и дамбы, с юга – крепости и заслоны Республики
охраняли его жизнь от нашествия католической цивилизации, от угрозы испанских
и французских вторжений. Здесь у ребенка было гораздо больше шансов выжить и
вырасти, стать купцом или мореплавателем, тружеником или мыслителем, кораблестроителем
или художником, чем в любом другом уголке современного ему мира.
Здесь было больше возможностей для того, чтобы не только выжить,
но и прожить честным трудом. Больше простора было здесь и для мысли. Здесь уже
не сжигали на костре человека, заподозренного в уклонении от правоверно-католического
образа мышления, и не старались исправлять мысли путем калечения тела, как то
продолжали делать в Португалии и Испании, и даже в просвещенной, пережившей Ренессанс,
Италии. Разумеется, и здесь католики до хрипоты спорили с протестантами, однако
до прямой поножовщины, как в соседней Франции Людовика XIII, дискуссии между
ними все-таки не обострялись. Поэтому именно сюда укрылся со своими рискованными
размышлениями француз Рене Декарт, а сломленный зрелищем орудий пыток Галилей
тайком переслал для напечатания свой заветный трактат. Сюда, в Нидерланды, старались
перебраться, рискуя и жизнью, и имуществом, сотни и тысячи упрямых и деятельных
людей, которым невмоготу стало жить у себя дома, – в Португалии и Испании, во
Франции и в Польше, в Англии и германских княжествах. И сюда же, через двадцать
лет после смерти Спинозы, прибыл учиться уму-разуму молодой Петр Алексеевич,
замысливший перестроить на европейский лад жизнь своей Московии...
