Ты усмехаешься, мой читатель? Ты принимаешь меня либо за сумасброда,
либо за жулика, решившего заморочить тебе голову нелепыми рассуждениями? Поверь
мне, это не так! Я просто-напросто честный человек, который решил отныне писать
только то, в чем я сам уверен на сто процентов, – ни словечка сверх этого. Я
решил ничего не повторять с чужих слов, решил рассказывать тебе только то, что
я лично видел, осязал, пережил, обдумал, проверил и перепроверил. И если к тому,
что я знаю, примешивается хотя бы капелька сомнения – а так ли это на самом деле?
– я буду считать, что я этого не знаю наверное и не стану учить этому других.
Это было бы просто нечестно.
Я считаю себя вправе учить других только тому, что я сам знаю до
конца, только тому, что я сам умею делать как мастер. Например, я, Рене Декарт,
изобрел аналитическую геометрию – очень ценную науку, которая позволяет любому
артиллерийскому офицеру точно и заранее вычислить траекторию полета ядра и тот
угол, под которым надо поставить к горизонту пушечный ствол, чтобы ядро угодило
в цель, не делая при этом никаких чертежей, а только решая в уме уравнения.
В точности моих вычислений и правил, по которым их надо делать,
я уверен на сто процентов и могу научить этому искусству любого человека, если
он не безнадежный дурак. Тут я – мастер, я знаю предмет до конца, потому что
я сам его сделал и мог бы сделать опять, если это понадобится. Вообще ведь любую
вещь знает хорошо и до конца только тот, кто ее сделал, – часовщик – часы, кораблестроитель
– корабль и т.д. Знать вещь – значит знать, как ее сделать и из чего ее можно
сделать, если она исчезнет.
Так вот, единственная в мире вещь, единственное в мире чудо, которое
я не смогу никогда воспроизвести, воссоздать, если она вдруг (по воле Бога или
по воле негодяя-убийцы, что уже совершенно безразлично) исчезнет, – это мое собственное
Я, то самое Я, которое обычно называют словом «душа», хотя чаще всего и не отдают
себе полного отчета в том, что именно они под этим словом разумеют. Я не смогу
повторить это чудо даже только в уме, а не то что на самом деле. Потому, что
для этого уже нужен «ум».
Я знаю, могу и умею делать очень многие вещи и могу научиться делать
также и многие другие. Одного не могу – сделать ту вещь, которая все это умеет
делать, – мое собственное Я, мою собственную «душу», мое собственное «мышление».
Впрочем, не надо трех слов – это одно и то же. Я не знаю, откуда и как во мне
берется эта удивительная способность – «мышление», т.е. «душа в действии». Я
не знаю также, а
