Мир Спинозы – это мир философии, то есть реальный мир, каким его
видит философия. Понять Спинозу – значит понять философию, значит суметь стать
на ту своеобразную точку зрения, с которой рассматривает этот мир философия –
в отличие от математики или физики, от химии или политической экономии. Это значит
увидеть в реальном, окружающем тебя мире те его черты и характеристики, которые
выражены в специально-философской терминологии, обрисованы языком философии.
Не понять Спинозу – значит не понять и философию вообще, значит
не понять отличие того особого угла зрения, под которым она рассматривает мир,
от угла зрения, свойственного другим наукам.
Наша задача – помочь читателю обрести именно понимание Спинозы.
С этой целью мы и должны осуществить своего рода «перевод» его сочинений на язык
нашего, современного нам, мира, то есть обрисовать на нашем языке те самые «предметы»,
которые в его сочинениях называются и описываются терминами, свойственными философии
его века.
Речь при этом, разумеется, идет вовсе не о формальном переводе
с латыни (на которой он писал свои сочинения) – на современный русский, английский
или итальянский. Такие переводы давно сделаны – даже на китайский. Тем не менее,
они для очень многих остаются такой же китайской грамотой, как и в латинском
оригинале.
Мы хотим сделать перевод Спинозы на язык, понятный всем и каждому.
На современный русский язык XX столетия. Перевод не с «языка науки 17-го века»
– на «язык науки 20-го века», – ибо тогда наш перевод был бы понятен только ограниченному
кругу людей, специально изучавших «язык современной науки», – а на естественный
русский язык. Мы думаем, что этот язык достаточно богат и гибок, чтобы на нем
можно было выразить любой оттенок мысли Спинозы, ничего в нем при этом не исказив.
С другой же стороны, на так называемый «язык современной науки»
(это название старается монопольно присвоить себе одна «современная» школа в
философии, далеко не лучшая) Спиноза вообще переводу не поддается – по той же
самой причине, по какой невозможно пересказать богатство и красоту пушкинской
поэзии на цеховом жаргоне канцеляриста-бюрократа. При переводе на этот жаргон
неизбежно утрачивается самое главное. Такие попытки делались не раз; причем признанными
лидерами «философской науки», «философии языка науки», как называют себя псевдофилософы,
изобретающие искусственный, очень ходульный и непонятный для непосвященных, цеховой
жаргон, являются неопозитивисты.
