Энск поздно начал пугаться. Обыватели свыклись с забавами жирной стаи хозяев города и только сплетничали почем зря да завидовали черной завистью. Многие втихомолку мечтали накопить денег и рискнуть половить за хвост золотую рыбу удачу. Ну, подумаешь, дочка Ложкиных подалась в проститутки — так шалавой была, вся в маму. Ну, мальчишка Шевякин ограбил родную бабушку и кубышку ее на кон бросил — так ведь выиграл, гляньте, какой разряженный. И когда Федор А., весь в бинтах, извиваясь, словно червяк, из больницы через пол-Энска полз к Великому Казино, люди думали — прихоть, придурь. Тем же вечером из уст в уста разошелся слух — рыжий бандит недавно разбился в джипе. Двое суток над ним колдовала бригада врачей, по кускам собирали. А он, чуть в себя пришел, дал по морде хирургу и, как был, поспешил играть. Не могу, грит, слышу музыку. Звуки сладкие, липкие, день и ночь они в голове. И пошло…
Игроки оставляли дома и семьи, уходили с работы, бросали службу. Круглые сутки проводили они в Казино, ставя на карту свои никчемные жизни. Что только не перепробовали безутешные родственники — запирали в квартирах, вязали по рукам и ногам, поили снотворным, отмаливали в церквах — без толку. Не уследишь, глядь — бедолага уже в игральне. А входить в Казино, чтобы забрать кого-то, хоть бы мужа, сына или отца, запрещалось уставом — как в Российской Империи нельзя было уводить пьяницу из государева кабака. И охрана стояла намертво. Наивные жители пробовали обращаться к властям, но пока спохватились и мэр и начальник милиции и секретарь парткома нашли себе место у столов, покрытых зеленым сукном. Оставалось терпеть и ждать — что же будет.
Год свернул на весну. На апрельское полнолуние выдался ледоход, речка Энка неожиданно быстро вскрылась; к концу месяца очистилось ото льда голубое и чистое Энское озеро. Первомай город Энск встретил бравурным маршем. С первым лучом рассвета гулкий голос могучего саксофона разнесся по сонным улицам. В каждый дом, в занавешенные окошки и закрытые двери стучался звук, призывая вставать и выйти на улицу. Удивленные горожане — кто в рубашках, кто в тапочках, кто в пижамах — собрались вслед за музыкой. Саксофонист играл на ступенях Великого Казино — щуплый, бледный пацан с необычными гибкими пальцами. Он играл очень долго, пока не собрались все — от мальчишки до последнего старика. Заключительный аккорд распахнул двери игорного дома — тысячная толпа маячила у выхода. Хозяин отнял от губ мундштук:
