— Если я чересчур любопытен, пошли меня сразу к черту, Рэнди.
— Ну зачем же? Я ничуть не смущаюсь. Это такие давние дела, что мне кажется, это было не со мной.
— И, как я догадываюсь… закончилось плохо?
— Можно и так сказать. — Миранда хотела пожать плечами, но плечи почему-то одеревенели.
— Значит, работать с ним на пару тебе не очень-то весело, — заключил Алекс.
— В нашей работе вообще веселого мало.
Боль пронзила ее внезапно, так что она едва не задохнулась. Алекс обеспокоенно глядел на нее, нахмурив брови.
— С тобой все в порядке, Рэнди? Ты что-то побледнела.
— Обыкновенная мигрень. — Миранда очень надеялась, что приступ скоро пройдет. — Я ухожу домой. И ты тоже, Алекс. И не смей забредать сюда ночью.
— Рэнди, я все думаю про убийцу Не думаешь же ты, что он нам известен? Я имею в виду, что мы с ним знакомы.
— Нет, Алекс, мы его не знаем. И никогда его не видели, не встречались с ним. Я в этом уверена.
Тони Харт откинулся на спинку стула, предоставляя официантке максимум удобства для работы. Он дождался, пока она закончит обслуживать его и удалится, и подхватил нить беседы.
— Даже пяти обычных человеческих чувств достаточно, чтобы убедиться, что с нашим шерифом творится что-то неладное. Боль берет ее штурмом. У меня дурные предчувствия. Но только ли у меня? Что скажете вы, коллеги?
— Она говорит, что это просто мигрень, — откликнулся Бишоп.
Эдвардс возразила:
— Это не ординарная головная боль. Ее зрачки расширены А что, она подвержена приступам мигрени?
Вопрос был обращен к Бишопу. Тот поколебался, прежде чем ответить:
— Нет, насколько я знаю.
Доктор Эдвардс упрямо смотрела на него, не позволяя ни опустить глаза, ни отвернуться.
— И все же?
— Вы знаете столько же, сколько и я. Даже больше, чем я. — Как бы хотелось Бишопу, чтобы сейчас был не вечер воскресенья в захудалом городке, где он не может даже купить себе бутылку пива, а уж о чем-либо покрепче вроде виски или рома, в чем он очень нуждался, и речи нельзя было завести. — Существует теория, согласно которой такие, как у Миранды, психические способности есть порождение случайных импульсов в мозгу и возникшие сверхсильные токи пробивают себе новые пути в дотоле не используемые участки.
Харт подтвердил:
— Помню, я где-то читал об этом. Итак…
— Итак, — голос Бишопа был лишен всяких эмоций, — если теория верна, из этого следует, что особенно частые или особенно мощные вспышки могут вместо прокладывания новых путей заняться разрушением старых, начать разрушать сам мозг.
