— Что дальше, господин лейтенант?
— Ты уверен, что это ваши пограничники, а не какая-нибудь лесозаготовительная или рыболовная контора?… Тогда переходи на передачу, — Алекс взобрался на крыло и согнулся над кабиной, — тумблер справа от верньеры. Вот так. Передай, что ты, шведский рыбак, терпишь бедствие вместе со своими товарищами. Вас двенадцать человек, вашу посудину разбило штормом, а самих выбросило на маленький остров. Есть тяжелораненые, нет пресной воды, координаты вам неизвестны, но, предположительно, вы южнее Эланда, так что пускай возьмут пеленг. Все, давай!
У самолета сгрудилась большая часть из всех находившихся на острове. Приковылял даже бледный как полотно обервахмистр Кленце, висевшая на перевязи левая рука которого распухла и зловеще посинела. Все они ждали, затаив дыхание. Швед, которого звали Магнус Бьёрнефельд и который когда-то служил обершарфюрером СС в дивизии «Викинг», а по окончании контракта был переведен в вермахт, что-то говорил на не понятном никому из присутствующих языке, прижимая к шее горловые микрофоны.
— Там спрашивают, откуда у нас мощная рация, если судно утонуло? — прошептал он Алексу, отключив тумблер передачи.
— Чертовы бюрократы, — ругнулся Шеллен. — Скажи, что на острове оказалась бетонная взлетная полоса, а на ней — сломанный немецкий самолет.
— Они спрашивают название нашего судна, — снова прошептал швед.
— Скажи… «Сиреневый дельфин».
— Они спрашивают порт приписки…
— Да что б они там треснули! — взорвался Алекс. — Скажи Висбю и напомни, что раненым очень плохо, а один вот-вот отдаст концы.
— Просят дать пеленг…
Шеллен перегнулся в кабину и щелкнул каким-то рычажком.
— Запикало? — спросил он. — Ну и отлично, продолжай слушать.
Через пару минут швед радостно сообщил, что их засекли и велели ждать помощь. Толпа возликовала. Кто-то закричал: «Да здравствует Швеция!» — а несколько человек бросились к превращенному в лазарет аэродромному бараку, чтобы сообщить радостную весть больным и раненым.
— Только бы погода опять не подвела, — сказал кто-то, и все принялись осматривать горизонт, который снова затягивали облака.
Алекс с Гроппнером отошли подальше от остальных и уселись, привалившись к большому, покрытому высохшим мхом валуну.
— Как ты-то оказался в этой компании? — спросил Шеллен. — С твоим зрением?
— Очень просто — меня мобилизовали в почтовую службу. Там сейчас все нижние чины из нестроевиков. С ноября работал в Данциге на сортировке армейской почты, потом, когда началась эвакуация, надеялся, что и нашу службу вывезут. Но не тут-то было. Нас даже не пропускали в порт. Одного моего сослуживца расстреляли эсэсовцы: он раздобыл билет на пароход, отходящий из Пиллау, отдав все свои деньги, как оказалось потом, за фальшивку, да еще пробрался в порт по чужим документам. Нам потом сообщили об этом случае и велели ждать, мол, вывезут и вас, когда поступит команда.
