Пешка закатилась под стол. Он поднял ее, сверяясь с книжечкой, расставил позицию. Семь фигур белых против черного короля. Мат в четыре хода.
Он оторвался от доски, щелкнул выключателем. Опять вечер. День прошел прелестно. Замечательно, кабы не копошилось что-то в душе, скользкое и холодное. Извне пришедшее или свое, пробудившееся?
Первые три хода белые делают королем. Галантность, вроде бы одни на один.
Он расставил следующую задачу.
Стекла двери задребезжали. Петров поднял голову. На пороге майор, тот самый, что утром подвез.
— Не помешал?
— Заходите, коли пришли. Как вы… тихо. Я испугался.
Майор сел на стул, прислонил к стене карабин.
— Интересно, давно у саперов подобное стрелковое оружие? И даже офицерам положено с ним таскаться?
— Да полно, Виктор Платонович. Все мы человеки. Допустим, я поохотится решил, не с пистолетом же.
Петров перевел взгляд на тоску. Решающий ход слоном. Офицером.
— Прощения прошу, забыл представиться. Паринов Владимир Сергеевич.
— Очень, очень рад. Мне же называться, как понимаю, нужды нет.
— Я в сельсовете навел справки, Виктор Платонович.
Какие славные у нас саперы. Вежливые, любопытные. И вооруженные.
— У вас медицинские проблемы?
— Нет, нет. Просто зашел, посмотреть. Вдруг наша работа затянется, я имею ввиду очистку леса, тогда мы здесь расквартируемся. Вы ведь не против?
— Я? Места много, живите. И какое имеет значение, против я или нет?
— Мы, если и будем перебираться, то не раньше осени, а вас ведь на август сюда направили?
— Пока да.
Майор вздохнул — громко, глубоко.
— Не скучно одному — в шахматы?
— Желаете партию?
— Нет, куда мне против кандидата в мастера.
— И об этом в сельсовете знают?
Майор рассмеялся.
— Не стоит сердиться. Вас, конечно, понять можно — приходит вечером малознакомый человек…
— Совсем незнакомый. И вооруженный.
— Согласен. Задает вопросы, надоедает. Но вам ведь скучно, верно? Вот я и решил развлечь коллегу.
— Вы все-таки шахматист?
— Нет, я некоторым образом врач. Попадались мне ваши работы — по активации митохондриальных ДНК в условиях повышения гамма-фона. Кстати, второй год вы не публикуете ничего нового.
— Сейчас я не занимаюсь исследовательской работой. Голая практика.
— Понимаю Душевное потрясения. События…
— Это для вас события. Для меня — погромы.
— Виктор Платонович, я понимаю, что вы имеете право на ожесточение. Вам кажется, что имеете. Но вы должны найти силы…
— Я ничего и никому не должен.
— Как знать, — майор взял ферзя, бездумно покатал его по столу. — Как знать… Может быть, себе…
