начальник Управления имперской безопасности, и Генрих Мюллер, шеф гестапо. Гудериану удалось все же добиться освобождения двух штабных офицеров, но Бонин оставался в концентрационном лагере вплоть до конца войны.
Мартин Борман добрался до Берлина 19 января. На следующий день он отметил в своем дневнике, что ситуация на востоке становится все более и более угрожающей: немецкие части отступают из района Вартегау, а передовые части противника уже приблизились к Катовице[57]. В этот же день советские войска пересекли границу рейха в районе Верхней Силезии.
Жена Гудериана покинула имение Шлосс-Дайпенхоф за полчаса до того, как оно стало подвергаться артиллерийскому обстрелу[58]. Начальник генштаба писал, что слуги (которые являлись, возможно, прибалтийскими немцами) со слезами ни глазах умоляли ее взять их с собой. И дело тут было не только в их лояльности режиму — уже начали распространяться слухи о том, что творится в Восточной Пруссии.
Солдаты Красной Армии, а особенно их польские союзники, вряд ли собирались проявлять снисхождение к немцам после того, что они увидели в Варшаве. Капитан Клочков из 3-й ударной армии вспоминал: 17 января они вошли в польскую столицу и увидели на улицах только пепел и руины, покрытые снегом[59]. Жители города были истощены и одеты почти в лохмотья. Из миллиона трехсот десяти тысяч человек довоенного населения теперь в Варшаве осталось только сто шестьдесят две тысячи[60]. После неимоверно жестокого подавления варшавского восстания в октябре 1944 года немцы систематически уничтожали все исторические здания города, хотя не одно из них не было использовано восставшими для своей обороны. Василий Гроссман прошел через руины столицы к варшавскому гетто. Все, что от него осталось, представляло собой стену примерно трех с половиной метров высотой, с остатками колючей проволоки наверху. Виднелось также административное здание, так называемый "юденрат". Все остальное — только море битого кирпича[61]. Гроссман думал о том, сколько же людей погребено под ним. Было невозможно себе представить, чтобы кто-то остался в живых. Однако сопровождавший его поляк неожиданно обратил внимание писателя на четырех евреев. Те вылезли из землянки, накрытой балкой от разрушенного здания.
Глава третья
Огонь и меч и "ярость благородная"[62]
Когда войска генерала Черняховского 13 января начали наступление на Восточную Пруссию, политработники фронта подготовили лозунг: "Солдаты, помните, что вы вступаете в логово фашистского зверя!"
