Гражданская война в Испании 1936–1939 - Энтони Бивор

Antony Beevor

The Battle for Spain

© Фото на обложке Juan Guzmán/United Archive AG/VostockPhoto

© Фото автора на обложке John Fry

© Antony Beevor, 2006

© Кабалкин А., перевод на русский язык, 2017

Гонсало Понтону, с благодарностью за оказанную помощь

«Гражданская война – это вовсе не война: это болезнь, – писал Антуан де Сент-Экзюпери. – В гражданской войне враг сидит внутри человека, и воюют здесь чуть ли не против самих себя». Но испанские события 1936 года еще трагичнее: они влились во всемирную гражданскую войну, начавшуюся с большевистской революции.

Ужас произошедшего в России взорвал самое сердце демократии во всей Центральной Европе. Так произошло потому, что процесс поляризации между «красными» и «белыми» позволял обеим политическим крайностям усиливать свою власть путем создания и манипуляции страшным, если не апокалипсическим, образом своих врагов. И те и другие накачивали друг друга пропагандой в манихейском духе[1]. Позже Сталин и Геббельс принялись с дьявольской изобретательностью эксплуатировать это мощное сочетание страха и ненависти. Их оппоненты объявлялись «предателями», лишались человеческого облика и гражданства. Поэтому неправильно называть Гражданскую войну в Испании «братоубийственной». Новые идеологии разделяла пропасть, превращавшая братьев в безликих чужаков, профсоюзников и лавочников – в классовых врагов. Нормальные, естественные чувства оказались погребены мощной лавиной пропаганды.

Направляясь напряженной весной 1936 года в Мадридский университет, Хулиан Мариас, последователь философа Хосе Ортеги-и-Гассета, навсегда запомнил, с какой ненавистью смотрел водитель трамвая на выходившую из вагона хорошо одетую молодую женщину. «Доигрались! – сказал тогда себе Мариас. – Когда Маркс становится сильнее гормонов, ничего уже не изменить»[2].

Гражданскую войну часто изображали и изображают как столкновение левых и правых, но это упрощение, вводящее в заблуждение. У конфликта были и две других «оси»: государственный централизм против региональной независимости и авторитаризм против свободы личности.

Правые националистические силы были гораздо сплоченнее по той причине, что они, за небольшими исключениями, сочетали три слитые воедино крайности. Они были одновременно правыми, центристами и сторонниками авторитарного правления.

Республика же представляла собой кипящий котел несовместимостей и взаимных подозрений, где центристам и сторонникам авторитарной власти, особенно коммунистам, противостояли поборники самостоятельности регионов и свободолюбцы-либертарианцы.