Многих занимал вопрос, почему Стражи Небес выбрали именно такую планету для своей новой резиденции, почему не остались на Зорас'стриа. Занимал, до той поры, пока они не могли сами взглянуть на изувеченный мир, ступить на острова, доселе несущие следы ярости рушащихся с небес осколков кометы, – и увидеть стройную башню Храма, в гордом одиночестве высящуюся среди лабиринта островов, проливов, каналов, заливов и лагун. Стражам Небес пришлось проявить немало изобретательности, чтобы спрятать служебные помещения или под землю, или в подводные поселения, но полученный эффект стоил всех усилий. Храм казался тропинкой, узкой и загадочной, ведущей из объятий первозданного хаоса к небесам, где беззвучную симфонию света и красок ежесекундно ткали Первая со Второй под аккомпанемент Трех Сестер.
Выждав набегающую волну, я позволил ей мягко вынести себя на песок. Вода толкнула меня вперед, отхлынула назад, попробовала потянуть за собой, – но я уже поднимался на ноги, высвобождаясь от ее объятий. Поднялся, нащупал на поясе в водонепроницаемом мешочке прибор и легко надавил на выступающую грань.
Вокруг меня вспыхнули и тотчас погасли сотни искорок: с безукоризненной точностью поле обволокло меня, всасывая в себя стекающую под ноги воду, высушивая намокшую шерсть и одежду. Ночью, в прохладе можно было не спешить с этим, позволив шерсти высохнуть естественным путем – если бы не постоянная необходимость поддерживать шерсть в чистоте и порядке: не самая большая цена генетической модификации наших организмов, позволявшей спокойно переносить жару. Любой килрач из до-имперских времен на Шенарот – не самой, честно говоря, жаркой планете – днем не смел бы и носа показать из укрытия.
Я дождался окончания процедуры и с удовольствием провел ладонью по сухой и чистой шерсти на шее, механически – и скорее по привычке – прощупывая серией ментальных импульсов берег.
И почти сразу же почувствовал чужое присутствие поблизости.
Две тени шагнули ко мне от вытянувшихся по периметру пляжа цепочкой часовых валунов, за которыми густой черной стеной колыхались заросли. Одна чуть повыше, другая – пониже, в одинаковых плащах с капюшонами, почти не мешающих двигаться. И полностью закрытые от меня: я ощущал их, но и только – никакого эмпатического фона при этом не было, равно как и чувства опасности.
Странный звук сопровождал каждый их шаг – как если бы ветер гудел в туго натянутых струнах: «вуу-уу-ту», «вуу-уу-ту», «вуу-уу-ту». Я помнил его, хорошо помнил, но, как иногда бывает, нужное слово ускользало из памяти, вертелось, пряталось за другими, некстати приходящими на ум…
