— Копы, — сказал я. — Почему когда они нужны, так ни одного нет?
— У меня сосед коп. Сержант из городского участка.
— И он ничего не мог сделать?
— Мог, и много, — кивнул Стив. — Он убивал своих детей.
— И никто не пытался это прекратить?
Стив пожал плечами.
— А ты что сделал?
— Я? — Стив глянул на меня в упор. — Я удрал. Именно так. Ник. Я жалкий трус. Я бежал и тут вижу, как ты идешь по улице к моему дому. Старик, ты в этом не участвовал. Я подумал, что ты из них…
— Господи! Я должен найти родителей. Им надо сказать.
— Не надо, Ник. Вряд ли это удачная мысль.
— Почему, ради всего святого? Им надо рассказать о Джоне. Я не знаю, где они. Я не знаю, не напали ли на них. Или… вообще…
— Ник, я не думаю, что с ними что-нибудь случилось. И не тревожься насчет их поисков. Если то, что я думаю, правда, они тебя сами будут искать.
— Что ты хочешь сказать?
— Ник, мир вокруг нас обезумел. Но в этом безумии есть система.
— Какая система? — Я все еще был оглушен, не мог взять все это в голову. — Что ты несешь?
— Вспомни, что вчера было. Там, на торговой улице.
— Пацана убили.
— Кто убил?
— Его мать…
Мой мозг пытался обработать данные, но я не мог. Сплошное безумие. Бессмысленные образы неслись перед глазами. Джон, похороненный в пирамиде. Девочка возле Церкви Христа. Ее собственная мать, глодающая ее лицо. Опустевшие дороги. Центр города. Такой тихий, что слышна перекличка грачей над головой.
Теперь мы уже не знали, куда идем. Может, мы просто инстинктивно искали какие-нибудь признаки нормы. Это же был город, который мы оба знали семнадцать лет. Знали кажцую лавку, улицу и переулок. И сегодня у него был очень нормальный вид. Нет отбросов на улицах. Машины аккуратно припаркованы у тротуара. Только людей нет.
Мы прошли мимо кафе, где гудел вентилятор. Нормальный, красивый звук. Даже запах теплого масла и лука от предыдущего вечера.
— Что случилось, Стив? Отчего это люди такое делают?
Он пожал плечами, не глядя на меня.
— Ты сказал, что думаешь, будто родители убивают своих детей.
— Главным образом.
— Когда я сказал, что хочу найти родителей… Ты сказал, не беспокойся. Что они наверняка сами меня найдут. Что ты имел в виду?
— Что я имел в виду. Ник? Я имел в виду, что видел матерей и отцов, обычных людей, которых знал всю жизнь, и эти люди убивали своих детей. Рвали их на части. И я это видел. А зачем и почему они так делали — видит Бог, я не знаю.
Подозрение взорвалось у меня в голове динамитом.
— Ты думаешь, это мои родители убили Джона?
