...Тоже вот: какая б, казалось, разница — невесте к жениху в дом идти, или жениху к невесте? А ить сколько разговоров было вокруг: Мишка, такой малый, из такой семьи! — и в зятья. Да и с другой стороны, если подумать: мать Прасковью, девку — и то ее отец с матерью не хотели замуж отдавать: дескать, здоровые руки и в своей семье нужны. А малый — он и подавно нужен, надо ж будет кому-то и отца с матерью в старости кормить.
Правда, с Мишкой тут по-другому получалось. Их трое сыновей в семье, он средний, старший-то был уже женатый и тоже жил с отцом — с матерью, так что у свекра со свекровью и без него было жить кому. К тому же, когда обговаривали их женитьбу, ее отец с матерью и слушать не хотели, когда Осип, Мишкин отец, намекал, что, дескать, «шут его побери» и делить-то им нечего, если Мишку по всем правилам отделять. У нас одна дочь, говорили мать с отцом, хата и хозяйство есть, так что никакого там раздела и затевать нечего: согласен Мишка у нас жить — пусть приходит и живет. Ну, а народ все равно подзуживал: в зятья, мол, Мишка, собрался?
Ее мать с отцом довольны были, что именно с Мишкой у нее дело сладилось. Тут, как это и принято, и на самого жениха смотрели, да и из какой семьи он, какой п р и р о д ы — тоже не забывали.
Ну, а про Осипа с Матреной кто ж плохое слово мог сказать. Такого степенного человека, как ее свекор, еще поискать надо было. Сам-то свекор был из семьи... бедней, говорили, и некуда. И он, Осип, почти тридцать лет проходил в батраках. И в экономии у барина служил, и на разные другие работы в городе нанимался. И за все время, говорил, ни рюмки не выпил, ни папиросы не выкурил, ни матерным словом не выругался. Потом, когда скопил какие-никакие деньжонки, женился и стал своим хозяйством жить. А когда новая власть стала и дали землю, тут он совсем уже встал на ноги. Двух лошадей хороших имел, двух коров, овец штук по восемь-десять в зиму пускал. Сам работал — это еще поучиться надо было так работать! Многие завидовали ему, а он, бывало, на это и скажет: «Я, милый мой, ни человека не убил, ни чужой земли не забрал, ни былинки на чужом покосе не сорвал. И копейки за свою жизнь ни одной не пропил. А встаю пораньше других и попозже ложусь. Вот оно и получается...» Хозяином был Осип, что и говорить. И работал вроде не торопясь, все вроде как потихоньку — а дело спорилось. Уже совсем вот недавно, после войны — старый, а любо посмотреть, как землю копает: лопату держит прямо, берет понемногу, втыкает на весь штык и потом разрыхлит ее, что она у него как малина мягкая. И как выйдет чуть свет — так дотемна и видишь его на огороде. С другими семьями наравне один пятьдесят соток вскапывал.
