шмендрик — по-моему, еврейское слово красивее. Она сказала, что мне необязательно заказывать свинину. Просто чай и бисквит. И я заказала то же самое, что Мириам. Я смотрела, как Мириам наливает чай из маленького чайника в чашку, а не в стакан, как мы обычно делаем дома, как делали в России. Я смотрела, как она размешивает сахар — не в кусочках, а сыпучий, как для выпечки. Дома мы всегда кладем кусочек сахара в рот, когда пьем чай. Я смотрела на все это и думала, что у Мириам хорошо получается. Она знает, что делает. Она делала это раньше. Она делала это с Шоном. И неожиданно я поняла, почему иногда Мириам мерзнет в постели. Она ходит на крышу с Шоном — не чай пить. А иногда они ходят в такие места, как «Чайлдз», и пьют чай. Может, я перестала быть чужой в Америке. Я пью чай в американском ресторане и ем бисквит, сижу очень спокойно и знаю, что моя сестра любит гоя, не еврея, американского пожарного ирландского происхождения, и я не теряю сознания, у меня нет сердечного приступа, или как это называется, когда сердца людей останавливаются и они падают замертво, и я не вскрикиваю. Я выгляжу очень спокойно, но не могу поверить, что моя догадка абсолютно верна.
25 декабря 1903 года
Опять пишу на идише. Думаю, это очень хорошо, что я записала все эти ошеломляющие новости по-английски. По-моему, если я могу писать по-английски в таких нервных обстоятельствах, то действительно делаю успехи в изучении языка. Думаю только о Мириам и Шоне, больше ни о чем. Это ужасно. А если мама с папой узнают? Мама умрет. Интересно, Това знает? Мне очень нравится Шон, и я забыла написать, что по пути обратно в Нижний город он купил мне газету, потому что знает, что я без ума от братьев Райт, а в газете было несколько очень хороших фотографий, которые можно вырезать. У меня на стене уже четыре фотографии их самолета, который называется «Райт Флайер». Какой из братьев красивее? Хороший вопрос. Я не знаю. У одного усы, у второго нет.
Пора идти, всего через десять минут зажгут свечи.
29 декабря 1903 года
Каждый день во время школьных каникул я хожу с папой на репетиции. Это так замечательно. Потом мы часто идем в кафе с другими музыкантами. Мы пьем чай. Чай там подают в русском стиле — в стаканах, с кусочками сахара. Это напоминает мне о том, как мы пили чай с Мириам и Шоном. Вчера ночью она вернулась в постель замерзшая. Я чувствую себя очень неудобно, потому что единственная из всей семьи знаю об их секрете. Това спит, как медведь долгой русской зимой.
