— У меня папа ответственный, — заявила Люция. — Он позвонит в милицию, и всех вас заберут!
Но Фатыма не согласилась с ней:
— Через милицию нельзя установить дружбу. Так не годится. Раз наши мальчики в нас не нуждаются, мы сумеем обойтись без них. Найдём других, и получше!..
— Если меня называют жабой, как же я буду дружить с мальчиками? — закричала Маня.
— А меня в снегу валяют, — поддержала её Зуляйха.
— Ахмадей каждый раз доводит меня до слёз! — добавила Люция.
Сознавая их правоту, я молчал. Что я один мог поделать?
— Давайте сходим в райком. Все вместе соберёмся и пойдём к самому секретарю, — предложила Маня. — Я больше не хочу быть жабой!
Вдруг Фатыма громко засмеялась. Она всегда так смеялась, когда в голову ей приходила хорошая мысль.
— Давайте пошлём письмо в Москву! — сказала Фатыма торжественным тоном. — Напишем, что у нас нет дружбы между мальчиками и девочками. Обязательно ответят вот увидите!
Фатыма никогда не откладывала дела. Девочки тут же нашли карандаш и лист бумаги. Письмо сочиняли долго. Потом, переписав его набело, Фатыма прочитала письмо с начала до конца. После этого Маня опустила его в синий почтовый ящик, который прибит на углу нашей улицы.
Так письмо ушло в Москву.
Никогда жизнь в «Большом оркестре» не была такой трудной, как в начале марта. Мамы так круто «завернули гайки», что мы даже перестали понимать, чего они от нас хотят. Моя мама ещё туда-сюда, но моим друзьям, Ахмадею и Яше, жилось нелегко. Зато девчонки веселились как могли. Иногда просто обидно становилось, что ты мальчишка…
Конечно, это только усиливало разлад между нами. Ахмадей и Яша слышать о них спокойно не могли. И лишь я одни по-прежнему пытался дружить и с теми и с этими.
Товарищи всячески издевались надо мной.
«Девчатник!» — презрительно называл меня Яша.
Мне, конечно, было обидно, и я уже подумывал, не порвать ли и мне с девочками.
И вот как раз в то время, когда мы так плохо относились ко всем женщинам, подошёл день Восьмого марта.
— Не будем делать подарки, пусть знают! — заявил Ахмадей.
— Правильно, — согласился Яша.
Я не знал, что и говорить. Как же можно не отметить мамин праздник? Увидев, что я сомневаюсь, Ахмадей спросил:
— Ты против, что ли?
— Чего молчишь? — поддержал его Яша.
Мне не хотелось терять дружбу, поэтому я согласился с ним.
— Ты дай нам слово, — вдруг усомнился Яша.
— Какое слово?
— Клятву! — потребовал Ахмадей.
— Клятву я не знаю, но честное слово дам.
