Вызывало его интерес и то, как обстояли дела в Пограничном, как назывался новый поселок, неподалеку от баронства Бильгов, там старостой был назначен один из крестьян, который тоже был его вассалом и пошел так сказать на повышение. Там же располагалась часть дружины, из которой сейчас тянул жилы Джеф, которому предстояло надзирать за этим поселением, ну и землями окрест. Однако как успел заметить Андрей, дела там шли хорошо, рекомендованный Мараном, Бэн, вполне справлялся со своими обязанностями, строительство шло споро, земля обрабатывалась, даже на вполне полноводном ручье заканчивалось возведение общественной водяной мельницы, хотя большой работы для нее пока и не было, но поработать ей уже в этом году придется, так как зерно было куда дешевле чем уже готовая мука.
Деньги. Опять деньги. Ему их никогда не хватало в прошлой жизни, и как не богаче он стал в этом, их все равно не хватало. Интересно, настанет ли когда ни будь день, когда он наконец прекратит эту проклятую гонку и наконец успокоится. Ведь было же время, когда казалось, все устаканилось и началась спокойная размеренная жизнь. Так нет же, появилась на горизонте инквизиция, поход в степь, а потом новая гонка на пределе возможностей и даже далеко за их пределами. Боже, дай только сил.
Анна встретила его будучи какой–то бледной, смущенной и в тоже время сияющей, устремив на мужа любящий взгляд. Увидев жену, он заподозрил что–то не ладное. Однако это ни чуть не уменьшило его радости при встрече с ней.
Соскочив с коня, он тут же сгреб жену в охапку и крепко поцеловал. Проблемы там, или нет, но он искренне был рад встрече, и судя по ответному поцелую, она тоже. Вот и ладно. Остальное ерунда, переживем. Сейчас, когда она была в его объятиях, всю хандру унесло прочь, словно смыло вешними дождями. Пропади оно все пропадом. Найдет он и деньги, и возможности, да он горы перевернет, реки повернет в спять, лишь бы ощущать ее в своих объятиях. Странно, но раньше за ним такого не водилось, хотя свою первую жену он любил искренне. А может это старость начинает подкрадываться, как не крути, а пятый десяток начал разменивать, быть может Анна его последняя лебединая песня. Все может быть, но долго размышлять на эту тему он не хотел.
— Отпусти, глупый. Люди же вокруг. — Впрочем слова ее сильно разнились, с ее действиями. Раньше говоря так, она хотя бы старалась как–то отстраниться, хотя и не очень ретиво, сейчас же не делала и этих видимых попыток.
