Наши части наступают всюду, ежедневно, сжимая врага в тиски. Немцы, конечно, знали, что мы будем наступать и на этом участке. Заметив, видимо, движение на нашей стороне, они рано утром открыли по леску, где был наблюдательный пункт, и по другим ближним участкам, где могли сосредоточиваться войска, ураганный артиллерийский и минометный огонь. Фашисты не жалели снарядов и мин. Любой ценой они хотели сдержать наше наступление. Адский грохот прокатывался по земле. Людей оглушало треском металла, скрежетом и стоном дымного леса.
— Ну, погодите же, — сказал командир, отрываясь от стереотрубы.
Он вновь посмотрел на часы: да, скоро, скоро… Через несколько минут он предупредит всех подчиненных артиллерийских командиров, чтобы слушали его команду, а потом только крикнет в трубку самое сильное на войне слово — «Огонь!». И тогда одновременно ударят десятки наших тяжелых и легких батарей. Горе врагу! Воющая, все сокрушающая лавина раскаленного металла враз обрушится с небес на переднюю линию немецкой обороны. Яростной силой своей она размечет вражеские дзоты и блиндажи, завалит траншеи и окопы…
Николай Сучатов очень часто поглядывал на командира и его часы. «Скоро ли? — тревожно думал он. — Сколько там осталось?» Пока фашисты вели огонь, ему приходилось работать почти беспрерывно: очень часто рвалась связь. От наблюдательного пункта до узла связи — через лесок — хватало одной катушки провода. Но его рвало так быстро и на такие мелкие куски, что не было никакого смысла разыскивать их в искореженной лесу, где вражеские снаряды устроили целые завалы. Николаю Сучатову пришлось уже шесть раз заново прокладывать кабель до узла связи. Двенадцать раз он прошел сквозь лесок — грохочущее, стонущее огненное пекло. Теперь он, поглядывая на командира, беспокойно ждал начала артподготовки. «Скорее бы… — думал он. — Порвут опять, а проводу нет… Скорее бы!»
Совсем рядом опять раздался взрыв. На блиндаж посыпались березовые ветки. Командир еще раз взглянул на часы: до 9.00 осталось ровно пять минут. Командир заторопился. Пора было предупредить всех огневиков, чтобы ждали его команду. Прижимая к уху трубку, он стал вызывать узел связи, стараясь перекричать грохот взрывов. Николай Сучатов следил за ним, не отрывая взгляда. Узел не отвечал. Командир посмотрел на трубку так, словно впервые держал ее в руках, и вдруг бросил ее на аппарат.
— Связь!
Лицо Сучатова враз побледнело. Если он не успеет восстановить связь — приказ не будет отдан в назначенное время. Что сделает Епифанцев? Он будет возиться со своей рацией не менее получаса, пока свяжется со всеми подчиненными командирами. А в бою имеют значение не только минуты, но и секунды. Ничего не сказав, только махнув рукой, — дескать, сделаю! — он выскочил из блиндажа.
