– Плохие новости? – сочувственно спросил администратор, когда она, пошатываясь, вышла в вестибюль.
– Да. Мой отец. Сердце.
Она смотрела перед собой невидящими глазами, ужасаясь трагическому смыслу происшедшего. Пятьдесят два года. Такой замечательный человек. Блестящий музыкант, слишком хороший, чтобы сидеть все эти годы во втором ряду скрипок. Ничего уже не изменить.
Администратор покачал головой.
– Боже мой, Боже мой.
– У вас есть дочери? – спросила Тэра.
– Только три сына. Твоему отцу повезло, что у него была ты, – сказал он с ласковой улыбкой.
Если бы вы только знали, что это совсем не так, подумала Тэра, горько упрекая себя.
– Поедешь домой сейчас?
– Нет, завтра.
– Правильно. Нет смысла мчаться. Иди и поспи немного. Сон – лучшее лекарство.
Тэра заставила, себя улыбнуться, махнула ему на прощание рукой и на свинцовых ногах стала подниматься по лестнице. Ей было трудно представить, что она вообще когда-нибудь сможет заснуть.
Она лежала на узкой кровати, вытянув руки по швам, холодная как труп.
Ее отца больше нет. У нее в голове звучал голос матери: "Он умер. Это конец".
Умер. Его тело положат в пластиковый мешок и засунут в холодный железный ящик, как безымянную картонную папку на полку шкафа. Его тело будет лежать в морге – или, может быть, уже в похоронном бюро, – внешне не изменившееся, не поврежденное, не искалеченное. Его тело находится всего лишь в нескольких милях отсюда. Она могла бы поехать туда, разыскать его и обнять – как обнимала, когда была маленькой девочкой. Она могла бы обнять тело – но не отца. Его уже нет. Где он? Где его душа? Где то, что составляло его сущность, куда все это ушло? Как могли этот дух и этот талант вдруг превратиться в ничто? Как могла так быстро исчезнуть жизнь?
На мучительные вопросы не было ответа. И сна не было тоже. Она села на кровати, обхватив руками колени, и принялась раскачиваться взад и вперед с тихим стоном:
– Папа, папа, папочка.
Бруно поехал домой вместе с ней. Тэра сказала ему, что не сможет встретиться с матерью один на один.
Моя мать вдова, с ужасом думала Тэра. Ей было страшно от этой мысли. Какой она увидит мать?
Но мать выглядела как обычно. Никаких явныхследов горя, покрасневших глаз или слез. Она приветливо поздоровалась сБруно, сказала, чтобы он называл ее Рейчел, и накормила его горячими булочками с маслом и шоколадным тортом. Она сказала, что старается загрузить себя делами – покупает продукты и готовит еду. В любом случае, ожидается поток посетителей, которым нужно будет предлагать перекусить.
