— Мы с женой остановились на постоялом дворе.
— На постоялом дворе? Нет, так не пойдет. Патрик, отправляйся к графу Мару и переговори с ним. У Джоини есть апартаменты здесь, во дворце, и еще особняк на Кэнонгейт, которым он редко пользуется.
— Благодарю вас, сир.
Такое великодушие застало Кери врасплох.
— Меня благодарить не надо. Поблагодарите Джонни Эрскина, — хмыкнул король.
— Сир, из Англии в гости к графу Уинтону приехала его внучка. Я не сомневаюсь, что ему не терпится представить ее ко двору, — сказал Патрик.
— Не видел Джорди целую вечность! — усмехнулся король. — Поговори с Анной, пусть пошлет им приглашение.
Кэтрин очень удивилась, когда дед сел завтракать вместе с ней. Он объяснил, что потом хочет провести ее по замку.
— Не могла бы ты называть меня Джорди? А то, когда я слышу слово «дед», начинаю чувствовать себя развалиной.
— Для меня большая честь называть тебя Джорди.
Сразу после завтрака экскурсия по замку началась с донжона.
— Когда-то здесь бил источник, им пользовались не только во времена осад англичанами. Клановые стычки порождали ненависть, вынашиваемую столетиями, и она питала антагонизм, который тянется до наших дней.
— Сетоны воевали с Хепбериами? — заинтересованно спросила Кэтрин.
— А то нет! У них было так много смешанных браков, — пошутил он.
Потом они остановились на кухне, где дед познакомил ее со старшей кухаркой. В помещении стоял гул, как в пчелином улье. Повара, поварята и посудомойки готовили обед для пастухов. Но все бросили работу, чтобы посмотреть на красавицу внучку старого графа.
К ним снова присоединилась Мэгги, когда они вышли из библиотеки и поднялись в помещение над ней. Этой комнатой теперь редко пользовались. У каменного очага стояли удобные кресла с подушками. Комнату заливал солнечный свет.
— Можешь пользоваться ею как своей гостиной.
Джорди повел их дальше, в главную башню, где он занимал две комнаты. В его спальне стояла огромная кровать на четырех столбах, а одну стену целиком занимал массивный камин. Над каминной полкой висел портрет.
Кэтрин остановилась перед ним как зачарованная.
— Кто это?
— Моя любимая Одра, графиня Уинтон. Твоя бабка.
— Как мы с ней похожи! — Кэтрин не могла оторвать глаз от портрета. — Матушка ничего о ней не рассказывала.
— Изобел терпеть не могла свою мать, потому что та не передала ей ни капельки своей красоты. Она не могла существовать рядом с ее красотой, — сказала Мэгги.
— Как грустно, — тихо произнесла Кэтрин. — Хотя нет, мне ничуть не грустно, когда я смотрю на портрет моей бабушки. Я чувствую себя счастливой и везучей!
