После того как Гитлер расстался с Ханишем, он стал продавать свои картины самостоятельно, и довольно удачно. Он работал по строго определенному расписанию: ежедневно в первой половине дня писал по одной небольшой акварели (реже — картины маслом), а во второй половине дня ходил по потенциальным покупателям и заказчикам. В это время он зарабатывал достаточно денег, чтобы уже в мае 1911 года отказаться от ежемесячной пенсии в 25 крон по случаю потери кормильца (причитавшейся ему еще на протяжении двух лет) в пользу своей сестры Паулы.
По иронии судьбы среди покупателей гитлеровских акварелей было немало евреев из числа венских коммерсантов и интеллигенции. В их числе были и те, кто покупал картины главным образом для того, чтобы поддержать молодого талантливого художника. Четверть века спустя Гитлер с лихвой отблагодарил их за это участие.
В целом коммерческой живописью в Вене Гитлер занимался не слишком усердно, зарабатывая ровно столько, сколько хватало на более или менее сносное существование, но никак не больше. Он предпочитал иметь досуг для чтения. В Вене будущий фюрер впервые начал интересоваться политикой и проникся лютой ненавистью к евреям и стойкой нелюбовью — к дунайской монархии. Эти чувства подогревались тем, что живописная халтура ради денег в глубине души претила Гитлеру. Он считал себя непризнанным великим художником, чьи картины достойны украшать лучшие галереи мира. Позднее, уже в годы Второй мировой войны, фюрер уверял своих собеседников в ставке «Вольфшанце» (она располагалась в Растенбурге, в Восточной Пруссии), что, если бы не началась Первая мировая война, то он бы стал одним из первых архитекторов Германии, если вообще не самым первым.
Вену, в отличие от Линца, Гитлер так и не полюбил по-настоящему. Она была для него слишком космополитичным городом, давно утратившим подлинный «германский дух». Вот к Линцу он на всю жизнь сохранил самые теплые чувства и после победы во Второй мировой войне мечтал сделать его самым красивым немецким городом на Дунае и рассчитывал возвести там ряд монументальных зданий по собственным проектам. Фюрер мечтал после победы поселиться там навсегда, отойти от государственных дел и жить в уединении, предаваясь размышлениям об историческом предназначении германской расы и благотворной силе искусства. Впрочем, эти мечты представляли собой несбыточные фантазии, и фюрер понимал это. В то же время за многими зданиями Вены начала XX века Гитлер признавал несомненные эстетические достоинства. Например, здание Венской оперы он называл «самым изумительным оперным зданием мира».
