— А он отличный парень! — заявил мне Мишаня, хлопая Сеню по плечу. — Я сразу разглядел, свой в доску. Я его под свою опеку беру. Не дам пропасть.
Он сунул мне стакан вина, и я машинально выпил. В голове сразу зашумело, я ведь совсем забыл, что дал себе слово никогда в жизни не пить. Правда, и тут-то я сделал всего несколько глотков, но этого оказалось достаточно. У меня поплыло перед глазами, а все вокруг стали еще милее и приятнее, как старые добрые друзья. Я чему-то глупо улыбался, глядя на всех.
— Пойдем! — тронул меня за плечо Павел. — Нам ехать пора, теперь тут уж не до нас. Э-э!.. — добавил он, всматриваясь в мои глаза: — Да ты, голубчик, употребил?
— Это ничего, это нужно, — пролепетал я. — А ты-то сам — что обо всем этом думаешь?
— Пошли, пошли, — повел меня Павел. — Позже.
Мы спустились по лестнице /причем я крепко запинался/, выбрались на улицу. Здесь я глотнул свежего воздуха и убедился, что мы все вместе: и Павел, и Заболотный, и Сеня. И даже Борис Львович. Он поддерживал меня за локоть.
— Куда теперь? — выкрикнул я со смехом.
— К корабельщику Игнатову, — отозвался Заболотный и подмигнул. Или мне показалось? Борис Львович не отпускал меня, что-то говорил на ухо.
— Что? — переспросил я.
— Отдашь это письмо Евгении Федоровне, — повторил он и сунул конверт в мою куртку. — Очень важно, не потеряй.
— Слушай, Борис… Львович, а почему она тебя так ненавидит? — спросил я.
— Успокойся, любит она меня, любит, — ответил он, усмехнувшись. — А сейчас никуда не езди. Мой шофер отвезет тебя домой, в Сокольники.
— И то верно, — сказал очутившийся рядом Заболотный. — Потом созвонимся.
Павел что-то сказал мне, но я не расслышал. Тогда он просто махнул рукой и пошел по переулку. За ним — Сеня и Заболотный.
— Ты мне нужен, — отчетливо произнес Борис Львович, — Запомни это, и я тебя люблю.
Я хихикнул. Потом подкатил «мерседес», меня усадили и всю дорогу до Сокольников я, кажется, проспал.
Глава третья
Даша и другие
Когда я предстал пред ясные очи Евгении Федоровны, мой глупый хмель уже улетучился, но она все равно что-то учуяла, поведя носиком. Правда, ничего не сказала, лишь фыркнула.
— Ты уже слышала про «Боинги»? — спросил я.
— Долдонят, — ответила сестра. — Будто мир рухнул.
— А может, и рухнул. Теперь начнется не поймешь что.
— Оно уже давно началось. Ладно, встретил его?
Слово «его» произнесла с нажимом, а я почему-то подумал, что она имеет в виду Бориса Львовича. Ошибся.
— Да, он тебе письмо просил передать.
