— Или английского короля, — подсказал ему Жюль.
— Точно! — согласился стрелок и тут же с подозрением покосился на товарища, но парижанин смотрел абсолютно честными глазами.
— А вот еще неплохо бы… — начал он, но тут Малыш, презрительно фыркнув, отвернулся.
Голову держал высоко, весь из себя гордый, неприступный и на дурацкие шуточки и розыгрыши не реагирующий.
Вообще-то, по совести говоря, англичане ведут себя… неправильно, не по канону. Все знают, что герцога Карла Орлеанского взяли в плен четырнадцать лет назад, прямо на поле битвы при Азенкуре. Тяжелораненый принц крови еле выжил и долго еще мучился от ран, полученных в той бойне. Как истинный рыцарь, Орлеанец поклялся, что выкупится из плена последним, уже после того, как англичане освободят всех французов, захваченных во время битвы. А потому большую часть доходов от принадлежащих ему поместий герцог пустил на выкуп галлов из британской неволи. Но человек предполагает, а Богу виднее. Умирающий от яда английский король Генрих Завоеватель в далеком уже 1422 году потребовал, чтобы герцога Карла Орлеанского держали в плену до тех пор, пока малолетний Генрих VI не достигнет совершеннолетия. Вот и томится Орлеанец в неволе, хоть это и противоречит всем обычаям и законам рыцарства.
Очевидно, спутники мои размышляли о том же, поскольку сьер де Кардига пробормотал со злостью:
— А ведь по неписаному рыцарскому закону принца крови положено отпускать за сто тысяч золотых экю, желаешь ты того или нет!
— Так то по рыцарскому, — с кривой ухмылкой отозвался гасконец. — А кто сказал, что британцы рыцари? Мало носить доспехи, иметь фамильный герб и гордый девиз, это все пустое. Разве не подло было осаждать Орлеан, пока его хозяин находится у них же в плену? И ничего, не один из английских рыцарей не выступил против, все стоя аплодировали герцогу Бедфорду!
— Значит, сэкономим для Орлеанца целую кучу золота, — хохотнул уставший дуться Малыш. — С него за освобождение причитается пир, чтобы яства горой, а вино рекой!
— А хорошенькие женщины — толпой! — мечтательно подхватил Жюль.
Глаза парижанина заблестели, он наклонился к Малышу и прошептал ему на ухо что-то такое, отчего стрелок покраснел как рак и, поперхнувшись, смущенно захохотал.
Дальше они так и ехали, перебрасываясь скабрезными шуточками. Парижанин вызывал стрелка на шуточный поединок, утверждая, что, пока мы будем находиться в Лондоне, он разобьет сердца не менее чем пяти самым знатным и красивым британкам и тем самым сильно подорвет боевой дух англичан. Дамы будут так тосковать по молодому, красивому — тут он подкрутил усики — и галантному кавалеру, что все их мужья и любовники просто вынуждены будут остаться в Лондоне, дабы хоть как-то поддержать безутешных красавиц. из-за того британская армия существенно сократится в числе и вынужденно перейдет к стратегической обороне по всему фронту.
