Радостного события не смогла испортить даже привычно перевернувшаяся бочка, и Иван с наслаждением растянулся на восхитительно мягкой и душистой траве во весь рост, обняв руками земной шар. "А снится нам трава, трава у до-ома…" — в экстазе зазвучали в голове с детства знакомые строки, внезапно приобретшие совершенно новое, глубокое значение, а блаженная (идиотская) улыбка, расплывшись, заняла все доступное место на измученном угрозами приближения морской болезни лице Ивана.
Идиллическая картина возвращения блудного сына к матери-земле была прозаически нарушена воткнувшимся у самого царского носа топором.
Вслед за топором к царевичу вразвалку приблизились его новые сапоги.
Иван обижено поднял вопрошающий взгляд.
— Я иду на охоту, Ярославна готовит ужин, а тебе остается хворост, — изложил суть дела Волк. — Возражения, поправки есть?
Было ли это из-за наступающих сумерек, или на самом деле, но Ивану показалось, что цвет лица Волка тоже несколько далек от идеального. Возможно, это объясняло и необычную краткость отрока.
Иван подумал, отрицательно качнул головой и стал медленно и осторожно принимать положение "на четвереньках", и только после этого — "стоя вертикально, плюс-минус десять градусов в любой данный промежуток времени".
Минут через пять, после того, как он уже смог твердо занять позицию под углом в девяносто градусов к поверхности земли, он рискнул наклониться, подобрал топор и неестественно твердым шагом направился в лес.
В лесу было тихо и прохладно, пахло грибами и сыростью, а зарождающиеся из ниоткуда молочные клубы тумана придавали всему оттенок нереальности. Понятия пространства и времени теряли здесь свои традиционные значения, растекаясь и перемешиваясь с туманом.
"Как во сне," — подумалось царевичу, — "когда хочешь рассмотреть поподробнее что-нибудь, но стоит приглядеться, как все расплывается перед глазами, ускользает, и видишь, что на самом деле там ничего нет, и не было…"
Что такое хворост, царский сын представлял весьма смутно, но у него создавалось такое впечатление, что это каким-то образом имеет отношение к деревьям, а раз ему был выдан топор, то значит этот хворост или очень большой, и его придется измельчать прежде чем собрать, или это все-таки какая-то часть дерева, и его придется сперва от него отделить. И в том, и в другом случае этот хворост должен был быть чем-то специфическим, а иначе его просто нарубили (насобирали?) бы прямо у полянки.
Оставалось только вычислить, что же это именно такое, где его берут, и приступить к выполнению задачи — отошедший от дневных полетных испытаний желудок вежливо, но настойчиво стал напоминать, что вообще-то сейчас уже время ужина.
