— Войдем внутрь? — спросила женщина.
— Мы должны вернуться.
— Я хочу зайти, — сказала она. (Атлахала возликовал.)
Тонкая серая змея скользнула по земле в кусты. Они ее не видели.
Мужчина растерянно посмотрел на нее:
— Уже поздно.
Но она уже сама соскочила с ослика и прошла под арками в длинный внутренний коридор. (Никогда кельи не казались такими реальными, как теперь, когда Атлахала видел их ее глазами.)
Они осмотрели все помещения. Потом женщине захотелось взобраться на башню, но мужчина решительно воспротивился.
— Нам уже пора возвращаться, — твердо произнес он, кладя руку ей на плечо.
— Это наш единственный день вместе, а ты думаешь только о том, чтобы вернуться.
— Но времени…
— Есть луна. Мы не собьемся с дороги.
Он не уступал.
— Нет.
— Как угодно, — сказала она. — Я поднимаюсь. Можешь возвращаться один, если хочешь.
Мужчина натянуто рассмеялся.
— Ты обезумела. — Он попытался ее поцеловать.
Она отвернулась и какой-то миг ничего ему не отвечала. Затем сказала:
— Ты хочешь, чтобы я ради тебя оставила мужа. Ты просишь у меня всё, но что ты делаешь для меня взамен? Ты даже отказываешься подняться со мной на маленькую башенку полюбоваться видом. Возвращайся один. Ступай!
Она всхлипнула и бросилась к темной лестнице. Зовя ее, он кинулся за ней, но, не догнав, споткнулся обо что-то. Она же ступала так уверенно, точно взбиралась по этому множеству ступеней уже тысячу раз, спеша сквозь тьму, виток за витком.
Наконец она вышла на вершину и выглянула в маленькие амбразуры в потрескавшихся стенах. Балки, что поддерживали колокол, прогнили и рухнули; тяжелый колокол лежал на боку в куче мусора, как падаль. Здесь, наверху, водопад шумел громче; почти вся долина уже наполнилась тенью. Снизу мужчина снова и снова звал ее. Она не отвечала. И пока она стояла и смотрела, как тень утесов медленно захватывает самые далекие уголки долины и начинает карабкаться по голым скалам на востоке, в уме у нее зародилась мысль. Не такой мысли она бы ожидала от себя — но та росла и становилась неизбежной. Почувствовав, что мысль полностью сложилась у нее внутри, женщина повернулась и легко стала спускаться обратно.
Мужчина, постанывая, сидел в темноте у подножия лестницы.
— В чем дело? — спросила она.
— Я повредил ногу. Так ты готова ехать или нет?
— Да, — просто ответила она. — Мне жаль, что ты упал.
Не говоря ничего, он поднялся и захромал за нею во двор, где стояли ослики. С вершин утесов уже начинал стекать холодный горный воздух. Когда они ехали через луг, она начала думать, как завести с ним этот разговор. (Это должно быть сделано прежде, чем они достигнут проема. Атлахала трепетал.)
