А местные менты довольно быстро приезжают: у них линейный отдел в нескольких километрах отсюда. Потом и свои подтягиваются, железнодорожники. Начальство мелкое. Потому что ЧП. Отводят в сторону Борисыча. Ну-ка скажи, пил? Чуток, говорит, выпил. Виноват я, товарищи. Я его убил. Ну, говорит зловеще начальство, плохо тебе будет, Валера. Ну держись! Ментам только об этом не говори, а то пятно на всех. А мы с тобой сами разберёмся – мало не покажется. Как минимум до конца жизни будешь вдоль поездов ходить, по буксам стукать.
Следователь подтягивается через какое-то время. И медики приезжают последними. Спасать-то некого. Труповозка тут нужна, а не «скорая». Следственные действия неспешные. Обмеры, протокол, все дела. И тут помощник прибегает. Видит фарш. И блюет тут же, чуть ли не на колесо газика милицейского. Слабонервный был помощник, к фаршу непривычный. Водитель усатый ментовский подходит к нему, чтобы по шее дать и колесо заставить отмывать. А там вонь такая, что ему и руки пачкать расхотелось. Ты что же это, говорит, пьяный, что ли? Помощник ничего сказать не может, губы дрожат, и выворачивает его ещё раз наизнанку. Водила своих зовёт: слушай, говорит, да они пьяные! Следователь подгребает, молодой. Пьяные? Помощник блюёт. Отвечать старшему. Так точно, говорит машинист, я пьяный. А он? А он не пьяный. Просто выпил. Тошнит его теперь. Но виноват я, я состав вёл. Насчёт виноватых, – говорит следователь, оторопев слегка от чистосердечных признаний, – это мы сами разберёмся. А вот насчёт пьянства – это мы тебя сейчас на обследование пошлём и выясним. Один из ментов и говорит: А у нас трубка одна в машине валяется. Пусть дыхнёт. А то, может, он и не пил вовсе. Чего его обследовать? Видишь, человек не в себе. Может, себя оговаривает.
Дают дыхнуть. И что? Трубка, естественно, показывает ровно двести грамм на глазок. Так, говорит следователь, хищно сразу подбираясь, этого везите на экспертизу, засвидетельствуйте официально, а потом в КПЗ к нам. Уголовка чистой воды. И уходит дальше протоколы писать.
Валерий Борисыч руки за спину заводит. Пусто у него внутри. Жить не хочется. Да ладно, ты чего, мол, говорит ему мент постарше, который дыхнуть предлагал. Ты чего раскис-то? Ну с кем не бывает? Ты не дёргайся, мы тебя отвезём сейчас культурно, сдашь анализ, посидишь ночку в обезьяннике и отпустят тебя. Может, этот на рельсах и сам пьяный был. Подбери слюни. Тоже мне, подумаешь. И потом в машине уже объясняет, что следак молодой, год всего работает, тупица редкостная, конечно, ему дело какое-нибудь нужно закрыть. Ну подопрашивает тебя. Ну в суд отправит. Но ты ведь машинист со стажем, кто тебя за такое будет сажать на первый раз? Максимум, условно чего-нибудь дадут. Не боись, мужик, – успокаивает его мент.
