Карабин дергался, выпуская пулю за пулей, но руки были твердыми, в коллиматоре [8] цели падали и больше не вставали. Положив десяток тех, кто высадился на берег, Климов перенес огонь на подплывая лодки. Стрелявший о себе отмечая: да-да, лодка продырявил, комисарика срезал, с красной звездочкой на рукаве, он тех двоих, они именно ручняк [9] устанавливали, положил, а вон лодка на середине реки перевернулся, слышно ругань и крики. Что, гады, не рассчитывали на такую встречу? А дальше еще и не такое будет ...
Климов выглянул из окопчика, посмотрел поверх бруствера, что там его боевые товарищи делают. Полищук бил короткими очередями по тем, что уже высадились на берег. Правильно: бей по гуще, а я буду по важным целям работать. Крайним слева залег Лукашевич, его карабин также бил короткими очередями, но уже не так нервно, как в первые минуты, по пол-магазина сейчас. Степа теперь стрелял экономно, два-три выстрела, как его и учил Климов: ду-дук, ду-ду-дук! Можно считать, бой принял нормальный характер.
Виктор посмотрел на часы - всего только пятая минута боя пошла! Ты смотри, а ему показалось, что прошло по крайней мере полчаса. Сменил магазин - всего лишь второй с начала боя - и дальше стрелял в том же ритме: одиночными выстрелами по важнейшим целям. Крикнул Лукашевичу:
- Степа! Поставь карабин на одиночные! А то все патроны расстреляет! - О том, что патроны растратят, все, что принесли, он больше для порядка сказал. Целый ящик принесли, тыщу семьсот шестьдесят штук. (Не в ящике несли, конечно, попробуй, доперты такой груз от залога, все руки о веревочные ручки сотрешь, и не в цинке, что, как известно, вообще никаких ручек не имеют, и как к ним подступиться, не сразу сообразишь Все чрезвычайно просто: распечатал коробку, а там еще на заводе снаряженные обоймы по десять патронов расфасованные в тряпичные патронташи-бандольеры В каждом кармане - по две обоймы, в патронташи восемь кармашков. Нацепил накрест пару таких бандольерок и вперед! А поскольку карманы бандольерок были достаточно вместительными, вмещающих почти все пехотные боеприпасы от патронов для штурмовых винтовок [10] до ручных гранат, эти патронташи использовали, как дополнительное и очень удобное снаряжение, за которое, к тому же, не нужно отчитываться.)
В неверном свете этого сентябрьского рассвета было видно: первая волна атакующих - разведчики, ясное дело, - залегли раз по краю воды. Понтоны и лодки разбиты, перевернуты, трупы нападавших валялись на песке или износились течению Припяти вместе с остатками плавсредств. Взрывы гранат и очереди ручников и карабинов раздавались направо и налево, где были соседние наряды. Понтоны и лодки с разведчиками причаливали именно в местах предполагаемых вражеских переправ, именно там были окопы, траншеи и блокгаузы, занятые усиленными нарядами. И вдруг стало тихо. Вдруг - это для Климова, бой затихал постепенно, но Виктор не заметил этого спада, он только зафиксировал его окончания: тишина! Легонько потрескивали в пламени сухие кусты отмели, воздух воняло дымом и взрывчаткой. Климов оглянулся в сторону залога: край леса высвечивался, следовательно, там пожар. Все понятно: артиллерия все время сажала по залогу. Осмотрел свое воинство: Сергей Полищук поглядывает черными глазами из-под края шлема, а одна щека белая от налипшей песка - видно, вжимался лицом в песок, когда жгли в нашу сторону. Ничего удивительного, поначалу я и сам с перепугу втискивался! И Лукашевич также перестал мандражиты, набивает патронами расстреляны магазины, доставая обоймы с бандольеркы. Только боя еще не конец, это только так, небольшой отдых. Через минуту-две "красные" опомнятся и полезут снова. Вон, уже сереет рассвет на востоке, край неба начал розоветь. А они все еще здесь, на берегу возятся ...
