Так что не все менты – сволочи. Девчушка ребёнка Колей назвала – в честь того самого сержантика. Ну а я ручное обследование полости матки сделала (после родов «на дому» положено), родовые пути в зеркалах осмотрела, заштопала, потому что шейка матки у неё в лохмотья порвалась. Сергей Алексеевич наркоз дал «какположенный», между прочим, а не «баю-бай».
А вы всё: «менты-сволочи!» да «врачи-убийцы!». Между тем везде жизнь, ребята. И люди хорошие встречаются. И в канаве придорожной такое обыкновенное чудо порой случается, что похлеще рождения лингамов через левую ноздрю. Так что не судите, да не судимы будете. Если уж на бога не надеетесь, так судите хоть по делам, а не по профессиональным, этно– и всем прочим принадлежностям. Без обобщений.
На новое тысячелетие не жалуюсь. Видно, неплохо мы тогда поработали всей бригадой. И не только мы.
Pubofemoral ligament (к некоторым особенностям интракоитального шпагата)
Давным-давно, когда мой путь измерялся не в тиражах, а в шагах до приёмного покоя, жил-был на свете, как и полагается в сказках, один прекрасный юноша.
Он и правда был ничего себе. Знал, что такое «становая тяга» и чем отличается трицепс от пиццы. И была у него девушка красоты неземной – не то гимнастка, не то балерина, не то с суставно-мышечным аппаратом что-то не так. Не важно. Зато любил он её – как на заре времён. И сзади, и спереди, и сбоку в прыжке через «козла» на брусьях. А потом она в Америку укатила с родителями, поступила там посудомойкой в ресторан. И в Бостонский университет – студенткой.
Прекрасный юноша погрустил положенное под комедии Гайдая, а когда пиво закончилось, вышел за пиццей. И тут его измученную страданиями красоту заметила одна. То есть другая. Девушка. Да как стала приставать с непристойными предложениями любви, счастья и сексуального благополучия, что он от неожиданности отказать не смог. Потому что от долгого лежания в тоске на диване у него застой в малом тазу случился и мозг уже не кровоснабжался, а половые органы, напротив, как шланг под напором. Пощупал он кубики на пузе под водолазкой и принял решение завязать с пиццей, пивом и горем. Купил бутылку виски себе, шампанского – даме, презервативы на закуску, и отправились они вместе на его диван, чтобы любить друг друга отсюда и до конца текущей недели.
Но они же, мужчины, сношать могут всё. Любить – только одну. Ну, двоих-троих, если состояние Дао позволяет. А в тот день то ли Дао по студентке-посудомойке заскучал, то ли взглядами на женскую красоту они с прекрасным юношей не сошлись – неизвестно… А только говорит Дао прекрасному юноше: «Понимаешь, какая загогулина, – не хочу…» «Сам ты загогулина паршивая! Саботажник!!!» – сказал ему прекрасный юноша. Дао обиделся и совсем в норку уполз плакать сухими мужскими слезами от обиды и недопонимания.
