— Я думаю, будет уместным напомнить, что вы предлагали мне награду, в случае если я убью Грисуолда, Темплтона и Гудфелло. Я с большой охотой сделаю это сейчас. Ваше предложение все еще в силе?
Он слегка побледнел, потом улыбнулся.
— Боюсь, что в этом отпала необходимость несколько месяцев назад, когда я пришел к соглашению с этими людьми.
— Так теперь вы партнеры?
— Более или менее, да.
— А Ван Кемпелен здесь?
— Да, здесь. Вы все еще продолжаете выполнять задание. Не хотите ли стаканчик шерри?
— В том случае, если мы продолжим беседу.
— Конечно. Что еще вы хотите узнать?
Он нашел небольшой бокал и наполнил его до половины.
— Вы говорите, что заплатите Энни. Нов то же время вы заставляете ее делать то, что она не хочет.
— Это для ее блага. Я могу вам доказать.
Я сделал глоток.
— Ну тогда докажите.
— Я оговорил ее долю с огромной выгодой, такой огромной, что…
— Понятно. А Эдгар По?
Он встал. Прочертив сигарой линию в воздухе, он прошел сквозь дым.
— Что Эдгар По? — спросил он. — Если он стал вашим другом и другом Энни, я сожалею. Искренне. Но эта уникальная привязанность между вами тремя не может длиться вечно.
— Или не будет длиться вечно?
— Не может, — Элисон кивнул, словно я с самого начала соглашался с ним. — Потому что По больше не существует. Его нет в этом мире, в нашем мире, мире практических дел. Он должен идти своим путем, как мы идем своим. Он выбрал путь мечтателя. Ни я, ни вы не выбирали за него.
— Ваш выбор в разделении.
— Ничего подобного, мой мальчик. Ничего подобного. Мечты и мир практицизма не могут долго сосуществовать.
Я сделал последний глоток шерри и отставил бокал в сторону.
— Я хочу ее увидеть.
— Конечно, — сказал он.
Он прошел через комнату и сделал мне знак. Я последовал за ним.
Он открыл дверь и мы прошли в другую комнату большего размера также с множеством книг и картин. Он пошел дальше, а я остановился около картины в нише слева от меня. Это был портрет женщины с вьющимися волосами и большими темно-серыми глазами. На ней была старомодная шляпка и платье в стиле ампир с открытой шеей и плечами, украшенное цветами. Я остановился и не мог отвести взгляда от этих загадочных глаз, темной массы волос.
— Пойдемте, — позвал Элисон, останавливаясь в проеме двери.
— Сибрайт Элисон очень похоже на сценический псевдоним, — сказал я. — Вы когда-нибудь играли на сцене?
Он прищурил глаза.
— Возможно. А почему вас это интересует?
В ответ я тоже пристально посмотрел на него. Картина была увеличенной копией той, что была у меня в миниатюре — единственный портрет моей матери Элизабет. Сомневаюсь, знал ли он о его существовании.
