— Надо отводить взвод. Смотреть нет мочи. Я к ротному, — говорит Коншин.
— Погоди. Так и послушает тебя ротный. Да и не в нем дело, — кладет руку ему на плечо Чураков.
— Но нельзя же так. Он же тронутый, Шергин. Погубит себя, погубит людей…
Кравцов и помкомбата, тоже спрятавшиеся за стволом большой ели, смотрят на шергинский, барахтающийся под пулями и взрывами, взвод. Четыре одиноких цепочки, в которых по семь-восемь человек… Считай, половины уже нету, а прошли метров триста только, впереди еще ох как много… Сейчас взвод залег. Наверно, очень плотный огонь. Пора отводить, думает Кравцов, касаясь рукой спины помкомбата. Тот понимает его жест.
— Сейчас решим. Иду звонить комбату.
Но тут опять взметывается с земли Шергин, а за ним и остальные.
— Герой, — бормочет Кравцов.
— Да. Надо представить к награде. К звездочке.
— Ему Героя нужно. Не меньше.
— Героя? — удивляется помкомбата.
Но Шергин опять падает. И не поймешь: ранило ли еще, или залег?
Кто-то снова склоняется над ним. Значит, ранило второй раз, а может… Но нет, видно, как перевязывают его.
— Ну, хватит, Шергин! Давай обратно! — вырывается у Кравцова.
— Да, пожалуй, надо отводить… — Помкомбата трогается к землянке, где телефон, но Шергин поднимается.
Хромая, он что-то кричит, машет рукой и идет вперед… За ним, перебежками, следует взвод.
— Хватит, лейтенант! Либо отводи, либо посылай в поддержку! — в сердцах выпаливает Кравцов, весь дрожа.
Помкомбата на миг задумывается, потом решительно режет:
— Да. Посылайте связных во второй и третий взводы — пусть начинают!
— А вторая рота пойдет?
— Да. Давайте скорее!
Когда связной от Кравцова подбегает к Коншину, тот стоит на коленях около лежащего Чуракова и рвет гимнастерку на его груди. Под левым соском небольшая дырка, крови совсем нет, и это вначале удивляет Коншина, а потом он понимает Чураков мертв, и кровь свернулась…
Отчаяние, какого не испытывал никогда в жизни, охватывает Коншина.
— Ваня, Ваня… Как же так?… Иван, дорогой… Мы же три года вместе… Как же это?… Иван… — бормочет Коншин.
Связной опускается рядом с ним.
— Товарищ командир… Товарищ командир…
Коншин непонимающе смотрит на него.
— Товарищ командир… ротный приказал — второму вперед, — прошептывает связной.
— Что?… Куда вперед? Зачем?… — не доходит пока до Коншина.
— Наступать второму взводу… Старший лейтенант приказал, — повторяет связной.
— Наступать? — наконец понимает Коншин и взрывается: Какого черта! Передай ротному, что мне не "вперед" нужно, а настоящий боевой приказ! Я три года в армии! Понял?
