— Не знаю, не знаю. — Карин посмотрела на высокого мужчину. — Возможно, нам это уже недоступно.
Лицо мужчины было некрасивое, будто вырезанное из дерева. Вместе с тем в нем чувствовалась этакая надежность. Его левую щеку украшала переводная картинка с изображением черной молнии.
— Возможно. Но это не повод для того, чтобы отравлять свой мозг.
Карин, не слушая, взяла стакан с подставки робота и сделала глоток. Жидкость обожгла ей горло подобно кислоте, и Карин, задохнувшись, едва не выронила стакан из рук.
— Господи!
Сквозь слезы, рекой хлынувшие из глаз, она обнаружила, что стены бара качнулись из стороны в сторону. Перед глазами поплыло.
— Вы должны были предупредить меня.
— Я старался. — Мужчина широко усмехнулся. Его улыбка производила очень сильное, почти физическое воздействие. — Надо было капать напиток пипеткой на язык. По одной капле, время от времени. Эффект мгновенный.
Карин хихикнула. И сделала еще один большой глоток. На этот раз она только чуть закашлялась.
— Вы… — Она протянула руку, чтобы дотронуться до переводной картинки на его щеке, но незнакомец внезапно качнулся, словно маятник. — Знаем мы вас. Вам только дай волю, вы… — Заплетающийся язык отказался повиноваться.
Мужчина довольно рассмеялся:
— Точно, я такой.
— Дар… Дар… — Язык никак не мог справиться с фразой «Даром вам это не пройдет!»
— Добавьте еще одну согласную. Букву «т»… В любом случае, рад познакомиться с вами. Меня зовут Дарт, если вы не поняли.
— Хотите порп… пропр… поприкалываться? — Карин прищурилась и вдруг поняла, что перед нею сын сэнсея.
— Надеюсь, это будет забавно.
— Ха! — Карин еще раз глотнула жидкого огня, и язык поднял руки перед ее настойчивостью. — Сын Проповедника. Слава Богу, что существует агнос… стицизм. Понимаете, что я хочу сказать?
— Вы хотите сказать: «Как вы намерены ориентироваться в фрактальном континууме, если не умеете играть в детские игры?»
— П-похоже… — Карин икнула.
— Но вы… — Он запнулся, будто его язык тоже перестал ему подчиняться. — Впрочем, это не важно.
Яркие огни вертелись у Карин перед глазами. Голограммы кружились и переливались, все вместе и каждая по отдельности.
— Вот где, оказывается, скрывалось мю-пространство, — сказала Карин. Или подумала, что сказала, и свалилась с табурета.
