Схипперс. Здравствуйте, господин ван Рейн!
Рембрандт (как бы не в себе). Мне сказали, будто вы хотите меня видеть?
Схипперс. Я полагаю, вы пришли сегодня для того, чтобы снять со счета известную сумму?
Рембрандт. Известную? Хм, да, я намерен взять из банка десять тысяч флоринов.
Схипперс. Увы, к сожалению, я вынужден сообщить вм, что вы лишены возможности сделать это.
Рембрандт. Лишен? Что вы хотите этим сказать? У меня на счету гораздо больше.
Схипперс. Дело не в в этом. У вас, господин ван Рейн - чтобы быть точным - пятнадцать тысяч четыреста семьдесят два флорина. Но беда в том... беда в том, что вы ничего не можете снять со счета.
Рембрандт. Не могу? Вы шутите, господин, не знаю, как вас там...
Схипперс. ...Схипперс. Я не шучу. На прошлой неделе мы получили соответствующий приказ из сиротского суда. Минутку... Вот он. (Протягивает Рембрандту пергамент.)
Рембрандт (с отвращением). Что это?
Схипперс. Неужели вы ничего не знали?
Рембрандт. Что я должен знать?
Схипперс (берет обратно пергамент, читает). Сиротский суд предписывает прекратить выплату денег, завещанных покойной Саскией ван Эйленбюрх сыну Титусу, за исключением сумм, необходимых на воспитание и образование последнего.
Рембрандт. Но зачем издавать такой унизительный приказ, будто я могу транжирить деньги мальчика?
Схипперс. Родственники вашей покойной жены подали жалобу в провинциальный суд Фрисландии. Все дальнейшие выплаты должны производиться только с их одобрения.
Рембрандт. Но это же нелепость! Это продиктовано только злобой. Кто дал им право?
Схипперс. Такие вещи делаются. Во всяком случае, они сумели это сделать, и Амстердамский суд удовлетворил их просьбу... (заглядывает в пергамент, читает) ..."ввиду того, что нынешний душеприказчик ведет себя неблагоразумно и не заслуживает доверия, как распорядитель вышеназванными ценностями, каковые он способен окнчательно растратить до совершеннолетия законного наследника".
Рембрандт. Это ложь!
Схипперс. Охотно допускаю, господин ван Рейн, но не мне судить. Приписка, которую я вам прочел, сделана в нашей ратуше. Документ скреплен печатью города Амстердама и подписями членов сиротского суда.(Сует пергаент под нос Рембрандту)
Рембрандт. Но как же мне быть!
Схипперс. Мы, естественно, весьма сожалеем, но банк бессилен - от нас ничего не зависит. Мы подчиняемся закону.
Рембрандт. Хорош закон, если он служит орудием семейной распри!
Схипперс (вставая). Сожалею, господин ван Рейн, но мне более нечего добавить.
