— Ммм. лейтенант Алин, а что это у вас в руках? — Хана смотрел на меня огромными глазами, в которых вот-вот должны были появиться слезы. Если бы на меня какая-нибудь барышня так посмотрела и попросила бы на ней жениться, я бы не раздумывая потащил ее к верховному жрецу. Слава Высшим, Хана пацан.
— Сладости. Хочешь? — Вообще, мальчики не любят сладкое, по себе знаю, но Хана судя по всему любит. Так как я был с ним резок сегодня (его печальные глаза тут не при чем), я решил что Агнесса не обидеться, если я угощу мальчика. Хана там временем повернулся ко мне боком, положил ладонь на дверной косяк и закрыв глаза уперся в нее лбом.
— Дело в том что… — слабым голосом произнес он — я уже ел… — если бы я не проводил с ним сегодня бой, я бы подумал, что он на грани жизни и смерти. Мальчик повернул ко мне лицо, сделал глаза еще больше и почти шепотом произнес:
-. в этом месяце. — От такого заявления у меня волосы встали дыбом. Мы все знаем, что Эйрин воздержан в еде и от учеников требует того же. Но кормить ученика раз в месяц?! Я осмотрел мальчика внимательнее. Руки худые, мышц практически нет. Ростом тоже мал, почти не вырос, хотя Сейл и Сер вымахали так, что если продолжиться в том же духе, вскоре я на них снизу вверх смотреть буду. С другой стороны, никто не может вмешиваться в тренировки проводимые лейтенантом-наставником, а это означает что я не должен идти на поводу у своей жалости. Я положил руку мальчику на плечо, сделал самое обнадеживающее лицо и с мягкой улыбкой посмотрел на него.
Я печально смотрела на Алина, хотя внутри все просто пело от счастья. Похоже моя новая тактика действует. Сластена внутри меня скандировала "ПИ-РО-ЖЕН-КИ! ПИ-РО-ЖЕН-КИ!", сама я виляла воображаемым хвостиком. Давай, давай быстрее нам нашу пироженку! Еще немного и я захлебнусь слюнями. Алин грустно посмотрел на меня и положил мне руку на плечо. Заглянул мне в глаза и тихим, чуть хрипловатым голосом сказал:
— Ничего малыш, вот будешь жить один, за пределами Акадэмии и сможешь лопать все что захочешь и сколько захочешь. — Я покивала, не поняв сразу, что пироженки уплывают из моего распахнутого рта. Алин повернулся и поспешно пошел на второй этаж. Я протянула руку вслед уходящим от меня сладостям. Слезы навернулись на глаза, я опустилась на колени и протянув руки к небесам спросила:
— О, Великие Боги Сладостей и Конфет, за что я впала в Вашу немилость?
Дверь библиотеки открылась и вошел Алин. В руке он держал коробку, и кафтан предусмотренный уставом сменил на менее официальный. На свидание собрался? Алин посмотрел на меня и сказал:
