Золотые кони | страница 62
— Мы пойдем пешком, — сказала Шиомарра. — Так у нас будет больше времени для разговора.
Талия ее была перехвачена поясом с золотой пряжкой, одежда оторочена мехом горностая. Лицо ее показалось мне веселее обычного, очерченное белоснежным меховым овалом капюшона, оно светилось улыбкой. На груди у нее сверкал знак верховной власти.
Когда стражники начали открывать ворота, на крыльце появился Оскро и подбежал к нам.
— Королева, позволь мне сопровождать тебя!
Он придержал створки ворот и преградил нам дорогу.
— Королева, не будь столь неосмотрительной.
Она лишь усмехнулась.
— Ты не думаешь об осторожности даже после того, что я открыл тебе?
— Твои доводы не убедили меня, Оскро. Ты не всегда делаешь правильные выводы.
— Возьми с собой хотя бы Дивиака и других друидов. Не ходи одна.
— Друиды уже ушли. Я иду не одна, Бойорикс меня сопровождает.
— Но он чужеземец.
— Благодарю тебя за предупреждение. Но прошу больше не беспокоиться за меня.
Когда мы отошли подальше от Верховного Дома, я осмелился спросить:
— Мне кажется, Оскро влюблен в тебя?
— Он привязан ко мне.
— Почему ты пренебрегаешь им? Представь, как ему тяжело это переносить. Наверняка сейчас он терзается горечью и гневом.
— Гневом — это правда, Горечью? Не знаю. Кто может знать точно, что на душе у такого, как он, человека?
— В любом случае, у меня стало на одного врага больше.
— Он сорвет злобу на провинившемся солдате или служанке. Или будет ходить кругами по комнате, как зверь в клетке. Но не думай больше о нем. Смотри!
Мы смотрели с поля на Эпониак: свет луны сливался с огоньками окон, рождая причудливые красноватые отсветы, которые достигали черных холмов, высвечивали ряды стволов. Благодаря этому единению небесного и человеческого света город делался сказочно красивым: в ясной ночи был различим каждый его уголок, от верхушки крыш до укромных местечек палисадников. Светились поля и овраги, одинокие деревья, они были точно закованы в серебряные латы.
— Я обыкновенная женщина, Бойорикс, не столь умна, как мужчина, не столь сильна. Но мой долг состоит в том, чтобы побороть эти слабости. Я родилась затем, чтобы стать хозяйкой Эпониака, а не для того, чтобы потакать женскому тщеславию. Я должна не наслаждаться жизнью, а служить своему народу. Этот лес, эти дома, деревни, стада, ручьи нуждаются в защите… Понимаешь ли ты меня? Я должна помнить о каждом рыбаке, сажающем наживку на крючок, о каждом плотнике, затачивающем рубанок, о твоем друге кузнеце Петруллосе, о крестьянине, ведущем коня к пашне, — обо всех, кто работает и создает нечто ценное. Это тяжелое бремя, Бойорикс. Я не имею права совершать ошибки. Иначе наше процветание, завоеванное такой дорогой ценой, сменится дикостью и разорением. Мой отец принял решение воевать с ратиатами, когда голова его была затуманена болезнью. Какие ужасные последствия имело это решение… Как часто я вспоминаю опустошенные поля, сгоревшие дома, обезлюдевшую равнину, когда все оставшиеся в живых забились глубоко в леса, теснясь вокруг своей беспомощной королевы. Истощенные, растерянные, они подавляли волю друг друга жалобами и болезненным дыханием. Какое-то время я чувствовала себя обреченной, точно подвешенной над пропастью…