Нас окружали ряды стволов, наши следы искажали их длинные тени. Звезд на небе высыпало так много, что они представляли собой сплошной золотящийся покров. Шиомарра шла передо мной и была похожа на ловкого горностая. Ее меховой рукав иногда невзначай касался моей руки, от этого прикосновения сердце мое наполнялось радостью и теплом.
— Теперь у меня большая семья, Бойорикс, — продолжала она. — Я как бы жена всех мужчин, сестра всех женщин, мать всех детей. — И она грустно усмехнулась. — Но, несмотря на это, я так одинока… Мне некому передать свои обязанности. Хотя бы на время, чтобы немного отдохнуть, не у кого спросить совета.
— У тебя есть Дивиак.
— Он друид. Он привык сводить все к мудрости богов и обрядам. У него нет других забот, кроме как о своих привилегиях.
— А Оскро?
— Это хищник. Он слушается только своих инстинктов. Для него править — значит, подвергать наказаниям.
— Что же означает это для тебя?
— Править — значит, добиваться счастливой судьбы для своего народа, а добившись, защищать ее всеми силами.
Где-то перед нами шла небольшая группа людей, они оживленно разговаривали. Другая шла за нами на некотором отдалении. Конечно, люди узнавали свою королеву и не решались приблизиться к нам. Со всех сторон, откуда лесные тропинки стекались на открытое место, раздавались голоса, повсюду мелькали огни факелов. Цепью они медленно двигались в одном направлении: к Праведной горе. Это была отвесная скала, залитая лунным светом.
— …Мне сообщили, что скоро в город прибудут послы венедов. Они хотят объявить беспощадную войну римлянам. Половина нашей знати проголосует за мир, если и я поддержу его. Что ты мне посоветуешь?
— Что сказал на это Оскро?
— Он советует выжидать.
— Это значит все потерять!
— Говорят, римляне непобедимы и что для нас пришло время покориться.
— Римляне выигрывают, потому что сражаются со слабыми или неуверенными. Или с теми, у кого нет союзников, так было до сегодняшнего дня.
— Ты самоуверен. Должно быть, ты хорошо их знаешь.
Я осекся. Теперь я понял, о чем сообщил ей Оскро.
— Еще бы! — отозвался я язвительно. — Мне посчастливилось видеть их совсем близко. И я сыт ими по горло! Их лагерь находился около нашего дома!
Решив, что мне еще трудно переносить тяжелые воспоминания, она придала нашему разговору другое направление.
— Что ты думаешь о Цезаре?
— Я видел лишь его статуи, в Нарбонии они стоят повсюду.
— Какой странный обычай: делать из себя божество при жизни, заставлять других поклоняться своему образу!
