— И били тоже. А еще ж сказали на довольствие поставят. Немец все съестное шо было выгреб, а у меня жена да дети есть хотят!
— За хлеб, значит, Родину продал?
— Так дети ж есть хотят… и жена, вот… — Прохор снова опустил плечи. — Не с голоду ж помирать…
— И чем вы там в полиции занимались?
— Да как… Я вот по улицам, в большинстве, все ходил. Порядок охранял. Ну, от вора всякого и прочих злыдней…
— А в том поселке, когда вас в плен взяли, ты что делал?
— А то немцы послали нас продовольствие… это… ревизировать!
— Реквизировать, говоришь? — глаза у капитана зло блеснули. — Как у тебя всю еду отобрали, так ты о своих жене и детях вспомнил. А как самому идти отбирать — у тех баб, которых ты в поселке грабил, детей нет что ли?
— Так я ж что… У меня ж дети…
Дальше полицай продолжал что-то мямлить, время от времени замолкая, а потом принимаясь вновь поминать свою семью. Еще несколько минут мы вслушивались в его бормотание, а потом, поняв, что больше ничего от него не добьешься, капитан переключи внимание на второго.
— Ну а ты что скажешь?
— Дак а я шо? — тощий парень, лет двадцати пяти, одетый в простую латаную рубаху, такие же старые штаны и потертые сапоги, снял с головы и начал мять кепку. — Мне ж батька сказал шоб я к немцу пошел. Он, говорит, немец-то, хлеба нам будет давать в достатке. Жить, говорит, как люди будем…
— То есть, ты предал Родину по указке отца?
— Я? Родину? — полицай совсем смутился. — Неее… Я ж Родину не предал. Мне ж батька говорит…
— Как это не предал? — капитан даже удивился. — Твоя Родина воюет с фашистами, а ты в это время идешь на службу к врагу. И кто ты есть после этого?
Полицай замолчал и только, пошмыгивая носом, смотрел в землю. В кругу партизан начали раздаваться шепотки. Кто-то предлагал тут же пустить предателей в расход, а кто-то перешептывался о немецких порядках — надо же, из местных начали себе помощников, мол, набирать.
— Сколько немцев в Городище? — прервал молчание капитан.
— Нету немца там. — оживился Прохор. — Как поставили старосту да полицию, с неделю назад, ушли они все. Токо телефоном приказы присылают.
— Где вы еще были, какие части немцев видели?
— Так не были мы нигде боле. Токо в Городище, да там где в плен к вам попали…
— Трофимов! — после некоторого размышления поняв, что ничего полезного у полицаев он больше не узнает, выкрикнул капитан.
— Я! — из строя вышел тот самый лейтенант, который командовал группой, захватившей пленных.
— Предателей увести и расстрелять.
