— Что? — Лаер пребывающий в глубокой задумчивости по поводу неизвестного врага, посмотрел на Ирте, — а, нет. Развлекайся. И сердце с другой стороны находится.
— Я тебе говорил, что ты мелочное, циничное, злобное порождение Фесы?
— Мамуля от меня в восторге! Говорит после того как дала пинка папаше, очень рада что я на него не похож. — Ухмыльнулся Лаер закрывая за собой дверь.
— Это Алдор дал пинка Фесе, неуч! — успел нагнать его голос Ирте.
Это как посмотреть. Лаер сдирал себя бурые от засыхающей крови тряпки. Учитывая что заточив Фесу Алдор принялся возводить людей в разумную расу, совершенно позабыв дать этим жадным, вечно озлобленным и жалеющим себя тварям что-то кроме неистребимого инстинкта размножения, то скорее это была самая большая подстава со стороны Хаоса. Лаер поскреб ногтем просочившуюся сквозь рубашку кровь, присохшею багровой пылью к коже. Фесу со тьмами демонов понять можно — все они находили забаву в убийстве людей, а вот людей терзающих, унижающих, убивающих друг друга ради неизвестных целей, продающих в рабство собственных детей понять нельзя.
Смотритель принес бадью, влил в него пять ведер колодезной воды. Лаер разогрел воду нашептав заклинание и погрузился внутрь бадьи, не заметив как сон смежил веки.
Проснулся он от нехватки воздуха, распахнул рот и нахлебался воды. Хранитель вырвался из тугих влажных оков, перевалился через деревянный бортик судорожно кашляя и жадно дыша. Вода растеклась по всему полу, ловя солнечные лучи бившие из запыленного окна. Лаер натужно прокашлялся отхаркивая воду и только сейчас осознал что стоит на четвереньках в луже, голова жутко гудит а плечи и руки дрожат от натуги. Слишком долго не упражнялся с мечами. Лаер шатаясь дошел до кровати и рухнул в нее, заматывая влажное тело в простыни, пахнущие ветром и солнцем.
Просыпался он несколько раз, чуя Смотрителя в комнате, который тихо собирал тряпкой воду в бадью. Окончательно пробудился, когда солнце уже давно кануло за горизонт. Смотритель оставил на краю постели сложенные аккуратной стопкой чистые вещи, поверх которых расположился золотой медальон с починенной цепочкой. На колченогом столике подле выхода стоял таз с водой, мыло и бритва. Лаер прислушался к себе, болели только руки, немного голова и дико хотелось пить. Провел рукой по лицу, ощутив покалывание щетины, решил, что заботился Смотритель все же не зря.
Лаер чувствуя себя почти прекрасно, спустился вниз и добежал до трактира под монотонно моросящим ледяным дождем.
