Зачем магу понадобилась местная дурочка?
Бородач озадаченно посмотрел на Хранителя и вопросительно икнул.
— Чем ознаменовалось прощение Властителя? — перевел Ирте.
— А, да. Знамение было. Так зуй сел обапол нее, егда она молитву возносила на ганке. Поначалу одинец. А как только зарница поднялась, а дотоле ни тучки на небосклоне не видаль, так поналетела их тьма — тьмущая, вскружила Кавайку, да вознесла. Не иначе.
— В небо? — уточнил Лаер, начиная злиться.
А злился он всегда, когда чего-то не понимал. Феса, зачем ему девчонка? Да еще такая сложная и энергически и магически затратная иллюзия "вознесения"? Тоже игра на публику?
— Тудыть, — согласно кивнул старейшина, благоговейно ткнув пальцем в дощатый потолок.
— И кто видел это вознесение? — попытался внести ясность Ирте, тоже теряющийся в догадках.
— Так волхв. Сказал нам двери запереть и молится Отцу небесному до рассвета неустанно. И после вознесения поведал нам, что всевышний грехи отпустил, связав из них нить, а Сенька, сынок кузнеца, бандюга мордастая, теперя аки ступица в колесе — ежели кто из нас погрешит, то он, значится, и окочурится, не иначе.
Лаер сдержал вздох облегчения. Все встало на свои места. Маг наверняка порешил девчонку, стремясь создать тварь с иммунитетом к магии и используя кандалы с энергией ореола купца. Процесс создания или управления сильным магическим потоком всегда требует жертвоприношения. Чем сильнее процесс, тем больше требуется жертв. При убийстве происходит краткий и мощный всплеск энергии, которая блокирует силу магических волн, давая возможность подчинить их. Чем больше жертвоприношений, то бишь убийств, тем мощнее блок, и соответственно тем сильнее власть над потоком магии.
— И кто погрешил? — затосковал Ирте сбитый с толку вознесением, и подавившийся от досады соленым груздем.
— Так сам он. Спер из дома Кавайки спицы вязальные, шельма. Мы и отволокли его куды волхв велел и сожгли…
— Это уже интересно. Как он умер, и что сказал волхв? — Хмыкнул Лаер.
Две жертвы. Не хило. Значит, чтобы создать магически устойчивую тварь нужно прервать две жизни.
— Так он нас уже покинул к тому времени, дай милосердный Алдор ему зровьица. А уходя наказал: ежели Сенька таки околеет, то снести его на луг за селом, да сжечь на закате следующем, на пригорке, что кустом иглицы помечен. Вознести молитву Властителю, и тридцать три года не подходить, покуда грехи наши тяжкие семью ветрами не развеются.
— Кнез, как вор умер? — уточнил Лаер.
