— Пусти, говорю! — опасно засучила ногами она, протестующее уперевшись освободившейся рукой ему в грудь.
— Брысь отсюда! — негромко приказал Ирте мужику, тут же напомнив Лаеру, что у него имеются зрители.
Хранитель огляделся, человек пять внутри, еще столько же в окно заглядывают, жадно ловя каждое мгновение представления.
— Кому сказал! — рявкнул Ирте, и мужики с недовольными вздохами, и грустными лицами неохотно покинули свои наблюдательные позиции.
Уна и Лаер озадаченно переглянулись.
— Все, можете продолжать, — кокетливо улыбнувшись, позволил Рийский, засучив ножками сидя на столе.
Лаер выпустил Уну к разочарованию Ирте, и с таким выражением глядел на нее, что она даже ругаться не смогла. Хотя очень старалась, но постоянно покрывалась румянцем от слишком многозначительного взгляда Лаера, и сбивалась, что делало обвинительную речь совсем не впечатляющей.
А Лаер наблюдая за ней, просто млел, и ругал себя за слишком разыгравшуюся фантазию, но был, увы, не в силах совладать с ней. Некстати всплыла картинка, когда он разрезал на ней платье, впервые заставляя надеть штаны и рубаху. Ох, как некстати!
— Знаешь, ты лучше сделай так, чтобы я тебя пару минут не видел и успокоился. А то как бы чего не вышло… — Очень нехорошо усмехнувшись, посоветовал Лаер.
Уна вспыхнула еще ярче, хотя дальше казалось бы некуда. И повернувшись на пятках, стрелой вылетела из дома, успев зло выкрикнуть, прежде чем громко хлопнуть дверью:
— Похотливое животное!..
— Ну как она узнала? Я ведь ни слова не сказал! — простонал Лаер, закрывая ладонями лицо.
— Да у тебя на лице все написано было, — подло расхохотался Рийский. — Сколько тебя знаю впервые вижу что ты так вьешься…
— Это ужас. Тихий ужас. А еще долгое напряжение. Собирай манатки, мы едем в Элиар.
"…Не вняли Правители словам вразумления пророка и изгнали его с земель своих. Но прежде чем покинуть их, молвил пророк:
— И придет Час Расплаты за прегрешения ваши. Хаос, Великим Алдором заточенный, томится в ожидании пробуждения гордыни неуемной, алчности что уже снедает сердца ваши, забытья в похоти, бесчисленных и безнаказанных убиений. И разгневанный Отец сокроет дланью душу свою, ниспослав проклятье, затворит Врата в свои чертоги. Внемлет он молитвам истязаемой вами матери-земли, и разверзнет бездну. Да изойдет оттуда Феса со тьмами демонов своих, дабы покарать людской род. Прольется кровь ваша, а грязные души падут за врата Хаоса! И лишь один из вас, один из рода людского, что чист душой и помыслами, что носит в груди благородство дельфина, в душе волю орла, в руках силу медведя, и в голове ум змеи сподобится снова низвергнуть Хаос в бездну. Изойдет Избавитель, как и Алдор из полымя, с глазами злата, с кожей снега. И падут от слова его дети Фесы…"
